— Сочту за честь!
— Мне нужно срочно позвонить в Мемель.
— О, у нас связь только с Берлином — и то через полевой коммутатор.
— Но ведь через Берлин можно связаться с Мемелем?
— Вполне возможно. Но ни разу не пробовал.
Начальник казино снял трубку и после нескольких кодовых слов вышел на центральную телефонную станцию Берлина.
— Мемель на проводе, — сообщила дежурная телефонистка.
Лунь назвал номер домашнего телефона Вейги и затаил дыхание.
— Алло, алло, Вейга! Вейга?! — закричал в трубку Лунь и тут же осекся. Чужой старушечий голос сообщил ей, что это не Вейга.
— А где Вейга?! Позовите ее к телефону!
— Ее невозможно позвать, — мрачно ответила старуха. — Вейги больше нет.
— Как «нет»?! — оборвалось сердце у Луня.
— Ее убило при бомбежке.
Лунь не хотел верить этим словам. Ему казалось, что если что-то еще уточнить, то может выясниться ошибка.
— Когда это случилось?
— В первый же день войны, когда прилетели русские самолеты.
Лунь придавил рычаг трубкой так, будто заткнул рот, сообщивший черную весть. Вейги больше нет! В это невозможно было поверить! Это не укладывалось в сознании: ее нет! Его Вейги — стремительной, смелой, доброй, любящей, стильной, красивой, страстной — больше нет…
— Если бы я был рядом с ней, этого бы не случилось, — выдавил из себя Лунь и сжал зубы еще плотнее, чтобы не разрыдаться.
— Что-то случилось? — участливо спросил майор и без ответа понял, что в жизни офицера абвера произошло что-то страшное; он достал из шкафчика бутылку коньяка, налил половину стакана и протянул Луню тем жестом, каким предлагают лекарство.
— Выпейте, дружище! Станет легче! Я знаю…
Лунь опрокинул стакан, не чувствуя ни вкуса, ни крепости напитка. Но спазм, сжавший сердце стальной хваткой, приослаб. Одноглазый майор о чем-то говорил, видимо, рассказывал о своих потерях, но Лунь его не слушал: перед глазами стояла, жила, улыбалась, хмурилась, смеялась, изумлялась, радовалась Вейга…
Они были вместе всего два года, но этих немногих лет хватило, чтобы они успели стать одним целым… И сколько уже всего, оказывается, было в их недолгой жизни: и чайка, бросившая мешочек с ключами, и ее приезд в Кёнигсберг, и кафе на Мельничном мысу, и фотосессия в ателье, и их расставание в Седльце…
— На этой проклятой войне женщины и дети гибнут почти так же, как солдаты, — тяжело вздохнул начальник казино. — Приходите к нам в субботу на вечер! Немного развеетесь. — И протянул ладонь. — Меня зовут Рихард.
— Вальтер, — крепко сжал его руку Лунь. — Спасибо, дружище, за все!
Он спустился в зал, хотел взять еще коньяку, но передумал: нельзя расслабляться, надо брать себя в руки. Сел за руль и помчался в Малиновку.