Я поднимаюсь на колени. Ди лежит между ними, ее груди лежат в ее собственных руках, а мой член идеально лежит поверх них. Осторожно, я сажусь, перенося свой вес на свои лодыжки. Она сжимает свои груди вместе, захватывая мой жесткий член в своей совершенной гладкой мягкости.
Я наслаждаюсь этим ощущением. Сжимаю глаза.
— Трахни меня!
В ее голосе слышится улыбка, когда она говорит мне:
— Это я должна говорить!
Мне хочется двигаться — хочется скакать на ней в бешенном ритме, пока я не дойду до того рая, который, я знаю, ждет меня.
Но я сдерживаюсь — заставляю себя двигаться полегче. Хочу позволить вести ей. Открываю глаза и встречаюсь с яростным взглядом Ди. Она толкает свою грудь вверх и вниз — подталкивая меня вместе с ней — снова и снова.
Это чувство — Господи Боже — ничего более невероятного я никогда не ощущал.
Руки Ди спокойны, просто совершают скользящие движения, пока я вожу своими бедрами вперед и назад — медленно — вырабатывая терпимость. Затем я наклоняюсь вперед и ускоряюсь — мое дыхание становится быстрее, сердце пытается выскочить из груди.
Ди тяжело дышит подо мной.
— Возьми камеру, Мэтью. Я хочу видеть фотографии. Потом.
Я шиплю и рычу. Потом делаю то, что требует она. Хватаю камеру. И делаю снимки.
Клик, клик.
Но снимаю я не вид своего члена, скользящего между ее сочных грудей — это уже итак крепко засело у меня в голове до конца моих дней.
Клик, клик.
Это ее губы — приоткрытые от наслаждения. Клик.
Ее влажный, блуждающий язык. Клик.
Ее янтарные глаза, сверкающие напряжением… и доверием. Клик, клик, клик.
Этот образ я хочу увековечить. Вот что мне нужно сохранить.
Потому что потом — за пределами нашего страстного влечения и эротического действа — Долорес мне не доверят. Не совсем. Пока еще нет.
Она хочет. Она надеется, что я того стою. Но сомнения все еще сдерживают ее, защищающие ее сердце — не давая ей довериться мне полностью.
И это нормально. Я не знаю, что у нее за шрамы. Не знаю, что научило ее быть такой осторожной. Я подожду, пока она не будет готовой показать мне. Я буду стараться, чтобы убедить ее, что я один из немногих, кому она может довериться.
Потому что Долорес стоит того, чтобы ее ждали и ее добивались.
Но здесь — сейчас — тело Долорес уже верит тому, чего ее разум еще опасается. Что я никогда ее не обижу. Что я хочу ее — желаю ее — больше, чем любую другую женщину, что была до нее.
Что я буду лелеять каждую ее частичку — ее тело, ее разум… ее сердце — столько долго, сколько она мне позволит.
Музыка звучит. А слова певца резонируют.
This is my kingdom come.