– Ладно, – говорю я сама не своя.
– Дейв отличный парень, – задумчиво произносит отец. – Он… достойный и происходит из хорошей семьи. Он мне правда нравится.
– Я знаю.
Дейв выруливает на новую полосу, и мы проезжаем мимо потока машин, медленно пробирающихся к выезду.
– Мы гордимся тобой, Кейси. Мы гордимся тем выбором, который ты сделала в жизни. И не думай о том, что ты слишком занята на работе. Мы с мамой все прекрасно понимаем. Это же не навсегда, правда?
– Правда.
– Отлично! Значит, скоро ты снова станешь той милой, сладкой, внимательной дочкой, которую мы знаем и любим. Только не забывай своего мужчину. Он тоже сокровище.
Доверие, сладость, любовь… эти слова кажутся мне тяжким бременем теперь, когда я живу в мире обмана, горечи и ненависти. Дейв открыто наслаждается тем, как я выпутываюсь из ловушки. Он смакует кислый вкус моего предательства, прокатывает уксус по языку, прежде чем проглотить его, и теперь этот запах чувствуется в его дыхании и просачивается сквозь поры. Он становится его родным запахом.
Я прощаюсь с отцом, приправляя беседу разными любезностями, чтобы он не заметил грустных ноток, которые непременно уловил бы, прислушайся он повнимательнее.
Я смотрю на Дейва. Он все еще улыбается, но улыбка не вяжется со всем остальным обликом. Плечи его напряжены, в глазах лед, руки вцепились в руль, как в ружье, которое кто-нибудь может вот-вот отобрать у него.
– Мне очень жаль, – говорю я. И впервые за сегодняшний день от чистого сердца. – Мне жаль, что я заставила тебя грустить и так сильно разозлила.
Улыбка словно приклеилась к его лицу, но плечи поднимаются еще выше.
– Если я не сказал им сегодня, это не значит, что я промолчу завтра. Отец никогда не простит тебя.
– Дейв, тебе не обязательно делать это.
– Что? – Из его груди вырывается короткий смешок. – Мне не обязательно выставлять тебя напоказ?
– Не позволяй моим просчетам изменить тебя.
С минуту он молчит; мы выезжаем с 405-го на 101-е шоссе, и движение опять встает.
– Когда ты раздевалась перед ним, когда позволяла касаться тебя в тех местах, где только мне дозволено трогать тебя… это были всего лишь просчеты?
– Может, я неправильно выразилась, но…
– Это как если атлет сбивает планку при прыжке в высоту… или защитник пытается передать мяч своему товарищу, промахивается и позволяет перехватить его… Такого рода просчеты?
– Мы не семантику обсуждаем, когда разбиваем друг другу сердца.
– А мы ничего и не обсуждаем; я просто задал вопрос. Я даю тебе возможность объясниться.
– Я уже сделала это.
– Неужели? – Он поворачивается ко мне. Движение встало… наверное, авария. Кто-то по неосторожности сломал чью-то собственность и жизнь.