— Я поддерживаю вполне то же самое мнение, — сказал Карсавин и продолжал оживлённо дальше, — исторический жизненный путь народа не всегда бывает гладок. На этом пути попадаются кочки и рытвины, а иногда пересекают его даже глубокие пропасти. Ни один народ на нашей земле не прошёл своего исторического пути без больших и малых потрясений. Быть может, судьба готовит и нам одно из таких потрясений... Виновны в этом потрясении будут, конечно, те, которые держат в данное время в своих руках кормило и команду русского корабля. За его повреждение или крушение они понесут историческую ответственность. Я не верю, чтобы наша молодая нация потерпела непоправимое крушение. Россия располагает безграничными моральными силами, и случись что-нибудь плохое, она переболеет и переживёт его. Я думаю, что бесконтрольному пессимизму мы предаваться не должны.
— Очень хорошо сказано, Павел Константинович. Душа у нашего народа огромная и богато одарённая Богом. Оплакав жертвы людского недомыслия, она воспрянет снова и зашагает, обновлённая, по всему пути дальше, — сказал отец Алексей, держа крест, висевший на его груди, в руке.
Некоторое время царило молчание. Казалось, что каждый передумывал прозвучавшие тут слова и переживал их по-своему. Рамсин, шагавший вокруг по беседке, подошёл к своему месту и, усевшись, посмотрел на своих слушателей.
— Смущены, господа? Есть перед чем смущаться Я расскажу вам дальше об известной вам всем афере банкира Рубинштейна, которая, я думаю, произведёт на нас ещё одно удручающее впечатление. Государыне понадобился банкир для особенно важной денежной операции. Она имела в Германии бедных родственников, которые во время войны особенно нуждались в её помощи, которую она до войны оказывала им постоянно. Она обратилась за советом через Вырубову к Распутину и просила его найти честного и заслуживающего доверия банкира. Старец обратился по установившемуся заколдованному кругу за советом к своему секретарю. Тот очень даже охотно предложил своего сородича банкира Рубинштейна, преступного проходимца самых низких качеств. Распутин пригласил Рубинштейна к себе, как я могу себе представить, и объяснил ему, что царице нужен для деликатной денежной операции банкир, заслуживающий полного доверия и способный хранить абсолютную тайну. Рубинштейн поклялся, что исполнит желание царицы достойнейшим образом и будет хранить её поручение в тайне. Он стал её банкиром и первое её поручение — пересылку денег бедным родственникам в Германию — исполнил аккуратно и в полной тайне. Государыня отдавала себе отчёт, конечно, насколько это её предприятие было опасным для неё во время войны, и заботилась поэтому, чтобы оно сохранилось в тайне. Но, доверяя слишком много Распутину, она не подумала о том, что выдала свою опасную тайну бесчестному и вероломному Рубинштейну. Она поставила себя и своё высокое имя в зависимость от бесчестного проходимца. Рубинштейн вошёл в доверие старца. И через него получил связи в придворных кругах. Распутин посылал к нему своих «страждущих и обременённых», а тот, дабы заслужить полное доверие, ни одному из них не отказывал. Он открыл даже ненужную ему большую контору, в которой нечего было делать, но зато находили тут место просители старца и получали какие-то гроши. Распутин возымел симпатию к «мудрому банкиру», дав ему эту кличку. Следующим шагом Рубинштейна было пожертвование двухсот тысяч рублей на постройку военного лазарета, главной надзирательницей которого он поставил свою жену. Этим он тронул сердца петроградской общественности и особенно сердце царицы, самопожертвованно работавшей для раненых воинов.