Решив остудить пыл не ко времени зарвавшихся подчинённых, тот резко обернулся. Но суровый взгляд главаря моментально сменился удивлением. Все остальные члены шайки лежали без движения, а позади него с окровавленным ножом в руке стоял экипированный в костюм специального назначения сталкер. Это было последнее, что ясно видели его, вылезшие из орбит от внезапно накатившей боли, глаза с начинающими уже тускнеть зрачками. Сталкер, оглянувшийся назад и не увидевший больше никакой опасности, подошёл к сидящему и поднял затемнённое пластиковое забрало защитного шлема.
— Ты как, Филя, живой? Не сильно ранен? Помощь нужна?
— Рекс, ты? Вот спасибо дружище! А я думал, что мне уже хана. Автомат заклинило, не сдёрнуть никак. Я даже ногой по затвору бил, всё без толку… Правое плечо прострелили, гады. Похоже, навылет. И нога ещё… Медикаментов и артефактов хватает, так что раны залечу быстро, только в себя малость приду. Если бы не ты… Я теперь твой должник.
— Брось, уверен, случись подобное со мной, ты тоже пришёл бы мне на выручку.
— В отличие от тебя, я бы с пятерыми в один миг точно не справился. Так что, будут лучшие времена — должок хабаром верну.
— Сам справишься, или помочь? А то у меня времени в обрез. Заказ срочный получил. Бежать надо. Я местность проверил, в округе больше бандитов нет, а до «Скадовска» осталось совсем немного.
— Думаю, за пару часов себя в порядок приведу, напарников похороню, а там уже доберусь как‑нибудь. Не переживай, и спасибо ещё раз.
— Сурик живой, но тяжёлый. Если хорошо попытаться, его ещё можно попробовать вернуть. Я ему пару артов приспособил, глядишь — выживет. Передашь от меня привет, славный парень! А вот Роликс… Ну, удачи, с нами Зона! — прокричал уже удаляющийся Рекс.
— Свидимся, арты вернём в целости!
Но Максим уже не слышал последних слов Фили, его бег под откос высохшего Затона резко ускорился.
Завгородний не любил ждать. Капитан в этой жизни предпочитал строгие правила точности во всём. Прошедший несколько военных конфликтов, он на своей шкуре испытал всю полноту несправедливости окружающей жизни. Как в одной известной песне певца Трофима, словно тот писал её как раз по автобиографии Завгороднего, капитан не имел ни дома, ни пристанища, ни семьи. Однажды попытался уволиться и пойти на «гражданку». Устроился охранником к одному «боссу», начал неплохо зарабатывать. Встретил женщину. Даже появилось желание обзавестись семьей и кучей маленьких розовощёких карапузов. И всё обещало сложиться хорошо, если бы не одно происшествие.
Неожиданно, находясь в непосредственной близости от охраняемого тела, увидел, как этот жирный боров занимается извращением, принуждая к близости маленькую, щуплую девчушку лет двенадцати от роду. Попытался пресечь неизбежное и преуспел в этом настолько, что сам «босс» и несколько его приближённых на всю оставшуюся жизнь даже сходить спокойно по малой нужде теперь смогут едва ли.