— Не люблю пустословия. Раньше надо было о Родине вспоминать. Там, под Каховкой. И в Крыму тоже!
— Вы словно в чем-то нас обвиняете! — проворчал Кутепов. — Не только я виноват в том, что мы потеряли Россию. Все мы. И я тоже. Поэтому я не в Париже и не в Лондоне, хотя мог бы туда уехать. Поэтому я вместе с армией. Надеюсь, весной с Божьей помощью, мы вернем ее. Это я и хотел сказать. А тех, на «Язоне», извините, я считаю предателями. Изменниками. И слово «Родина» — для меня не пустой звук.
«Началось. Бунт на корабле» — подумал Врангель, уловив эту напористость в тоне генерала. Никогда прежде он не позволял себе такого тона в общении с ним. И то сказать, кто он теперь? Какую страну представляет и он сам, и его армия? Не самое трудное было: увести армию из России. Трудности начинаются только сейчас: сохранить ее, не растерять веру в то, что изгнание — это временно, что они еще вернутся на родную землю победителями. Без этой веры армия скоро превратится в бесправный эмигрантский сброд, а его командующего будут считать авантюристом, которому приличные люди не станут подавать руку. Жалкий удел!
Врангель решил сделать вид, что не обратил внимания на тон Кутепова. В конце концов, он прав. Слово — тоже оружие. Особенно такое слово. Не зря мудрый Барбович поставил эти два слова рядом. Слово «Родина» в его высоком смысле имеет такой же вес, как и слово «мать». А тон? Вероятно, Кутепов провел бессонную ночь. Ему пришлось несколько раз объезжать на катере эскадру, разбираться в происшествиях, улаживать мелкие недоразумения и конфликты. Вряд ли это способствует хорошему настроению.
— Что еще? — мягко спросил Врангель.
— Больше ничего, заслуживающего вашего внимания, — в тон Врангелю ответил Кутепов, но затем, вспомнив что-то, совсем уж потеплевшим голосом добавил: — Впрочем, есть прибавление в списочном составе армии.
Врангель поднял на Кутепова удивленные глаза.
— У генерала Слащёва вечером родила жена. К счастью, на «Твери» нашлись медики, они приняли роды.
— Мальчик, девочка?
— Девочка.
— Он-то, поди, ждал мальчика?
— Девочка лучше, — сказал вице-адмирал Кедров. — Девочки остаются при родителях, а мальчики… мальчиков истребляют войны.
— У вас есть дети? — спросил Врангель.
Кедров поднял руку с растопыренными пальцами:
— Пятеро.
— Имеете право на такие суждения, — улыбнулся Врангель и добавил: — У Слащёва теперь прибавится хлопот, меньше времени будет уделять склокам. Пожалуйста, поздравьте его от моего имени.
— На «Твери» Слащёва никто не видел. Кто-то сказал, что он на «Илье Муромце». Так что, судя по всему, счастливый папаша еще не ведает о прибавлении семейства.