Он старался не смотреть Уокеру в лицо, но невольно поднимал время от времени взгляд на эту круглую, бледную, зло и холодно уставившуюся на него маску. Уокер коротко кивнул.
– Вы знакомы с самыми значительными стихотворными произведениями лорда Байрона?
– Конечно, – сказал Уокер.
– Охарактеризуйте, пожалуйста, его поэму “Английские барды и шотландские обозреватели”[10].
Несколько мгновений Уокер смотрел на него подозрительным взглядом. Потом торжествующе улыбнулся.
– Вот оно что, сэр, – сказал он и энергично кивнул головой. – Понимаю. Теперь понимаю. Вы пытаетесь меня запутать. Ну конечно. “Английских бардов и шотландских обозревателей” написал не Байрон. Это знаменитая отповедь Джона Китса журналистам, которые пытались очернить его как поэта после публикации его первых стихов. Очень хорошо, сэр. Очень…
– Достаточно, мистер Уокер, – устало промолвил Стоунер. – У меня нет больше вопросов.
Все молчали; наконец Радерфорд откашлялся, пошелестел бумагами на столе и сказал:
– Благодарю вас, мистер Уокер. Попрошу вас выйти ненадолго и подождать, комиссия обсудит ваши ответы и сообщит вам свое решение.
За те секунды, что Радерфорд произносил эти слова, Уокер вполне обрел уверенность. Он встал и, положив плохо работающую левую руку на стол, улыбнулся всем чуть ли не снисходительно.
– Спасибо вам, коллеги, – сказал он. – Это было очень и очень полезно.
Хромая, он вышел из аудитории и закрыл за собой дверь. Радерфорд вздохнул.
– Итак, коллеги, нам есть о чем поговорить? – спросил он.
Опять воцарилось молчание.
– Я считаю, он вполне справился с моей частью эк замена, – сказал Ломакс. – И неплохо ответил на во просы Холланда. Признаться, я был несколько разочарован тем, как прошла последняя треть экзамена, но думаю, он изрядно устал к тому времени. Он очень хороший аспирант, но под давлением не показывает всего, на что способен. – Он улыбнулся Стоунеру неискренней, обиженной улыбкой. – А вы давили на него, Билл. Вы не можете этого отрицать. Моя оценка – “сдано”.
– Мистер… э… Холланд? – спросил Радерфорд. Холланд смотрел то на Ломакса, то на Стоунера; он моргал и озадаченно хмурился.
– Но… вы знаете, он показался мне ужасно слабым. Мне трудно точно сформулировать… – Он сглотнул, испытывая неловкость. – Это мой первый устный экзамен здесь. Я пока не очень хорошо представляю, какие тут критерии, но… все-таки он выглядит ужасно слабым. Я хотел бы еще немного подумать. Радерфорд кивнул.
– Мистер… э… Стоунер?
– “Не сдано”, – сказал Стоунер. – Это явный провал.
– Да бросьте, Билл, ну что вы! – воскликнул Ломакс. – Ей-богу, вы слишком строги к парню.