Теперь настала очередь Ника и его братьев, и он догадался о том, о чем не подумали его дяди и отец. В те времена, когда Пьер Деверо выкапывал яму, чтобы спрятать сокровища, он мог пустить в ход только ручную помпу с корабля. Способ неэффективный, и пират не мог сделать то, что не удалось трем насосам по десять лошадиных сил.
Разгадка крылась где-то еще.
По рассказам своих дядюшек Ник знал, что предыдущую попытку предпринимали в разгар лета; сверившись со старым календарем, он увидел, что тогда работали в период высоких приливов. Он понял: чтобы достичь успеха, ему и его братьям нужно работать в то же время года, в какое Деверо копал яму, – при самой низкой воде, а в этом году малая вода пришлась на 7 декабря.
Старшие братья с первых дней лета готовились раскрыть тайну ямы. Хватаясь за любую случайную работу, на какую их нанимали, они собрали денег на покупку снаряжения: двухпоршневой бензиновый насос, трос, жестяные шахтерские шлемы с фонариками на батарейках. Они часами тренировались с тросом и полными ведрами, укрепляя руки и плечи. Даже смастерили очки, которые позволят при необходимости видеть под водой.
Джимми был с ними только потому, что подслушал их разговор и угрожал рассказать родителям, если его не возьмут.
Неожиданно справа возникла какая-то суматоха, стая птиц взвилась в яркое небо. Из рощи вылетела Амелия, их золотистый ретривер, она громко лаяла, и хвост ее ходил из стороны в сторону, как метроном самого дьявола. Собака погналась за низко летящей чайкой и, когда птица круто взмыла в небо, замерла в недоумении, вывалив язык, с которого капала слюна.
– Амелия! Ко мне! – фальцетом крикнул Джимми. Собака понеслась к нему и едва не сбила его с ног.
– Креветка, держи-ка, – сказал Ник, протягивая младшему брату шлемы и сумку с батарейками.
Самой тяжелой частью оборудования был насос, и Ник придумал подвесить его к двум шестам: в субботнем утреннем кино индейцы так несли героя в свой лагерь. Шестами служили узкие доски – их мальчики нашли на стройке; четверо старших взвалили их на плечи и подняли насос из лодки. Груз покачнулся, но потом замер, и они начали первую часть пути длиной в милю.
Им потребовалось сорок пять минут, чтобы перенести все снаряжение на другой край острова. Яма была вырыта на утесе над мелким заливом. Этот утес – единственное, что нарушает совершенную в прочих отношениях форму сердца. О подножие утеса разбиваются волны, но в хорошую погоду, как сейчас, лишь отдельным клочьям белой пены хватает энергии взлететь на утес и упасть у ямы.
– Кевин, – сказал Ник, чуть задыхаясь после второй ходки через остров, – наберите с Джимми дров для костра. И не только плавник, он слишком быстро прогорает.