Вставляя очередную стрелу в паз, Матиас оглянулся и увидел, что всадник поднялся на колени, опираясь руками о стену дома. Стрела пробила его ягодицы, и рыцарь услышал глухой удар – пущенная с близкого расстояния, она глубоко вонзилась в дерево. Держа наготове следующую стрелу, госпитальер повернулся и пошел прямо на колеблющееся пламя факелов.
Он вставил стрелу в паз, натянул тетиву и отпустил. «Пилигримы», стоявшие впереди, стали кричать на задних. Улица перед ним наполнилась страхом и паникой. Не замедляя шага, Тангейзер выстрелом в спину убил второго смельчака и вставил в арбалет следующую стрелу. Факелы попадали на землю – самые сообразительные из толпы негодяев поняли его план. Ленты на «пилигримах» служили хорошей мишенью, и Матиас стрелял в охваченных паникой людей, пуская стрелы на уровне груди. Толпа разделилась надвое и начала рассеиваться. В образовавшемся просвете показался ополченец с мушкетом. Несмотря на толчки бегущих товарищей, он пытался выровнять мушкет на деревянной раздвоенной подставке. Госпитальер натянул лук, прицелился чуть ниже дула и выпустил последнюю стрелу. Ружье упало вместе с подставкой, так и не выстрелив.
Выхватив меч, Тангейзер побежал к мушкету. Второй стрелок, брошенный отступившими товарищами, целился в него. Рыцарь не останавливался, следя за маленьким красным огоньком фитиля. Он бросил на землю лук, а потом и колчан. Огонек погас, и Матиас притворился, что отклоняется влево, а сам метнулся вправо – дуло мушкета тоже дернулось влево, и прозвучал выстрел. Иоаннита обдало жаром. Но ему оставалось пробежать всего два шага. Он воткнул меч в живот мушкетера, провернул клинок и выдернул, выпустив кишки своей жертвы наружу.
Затем, поставив аркебузу на приклад, Тангейзер тупьем меча сбил курок с замка, вернулся к невыстрелившему ружью, поднял его, выдернул фитиль и побежал среди разбросанных по земле тел и факелов. У всадника, пригвожденного к стене дома, он остановился. Кровь стекала по задней поверхности бедер раненого и собиралась вокруг его колен. Матиас увидел его лицо. Это был не Доминик. Рыцарь ударил стволом ружья по древку стрелы – так, что она завибрировала. Всадник вскрикнул, и его пальцы заскребли по стене дома.
– Где Бернар Гарнье и Доминик Ле Телье? – спросил иоаннит.
– На Мельничном мосту. Нам сказали, что вас видели там. Они пошли.
– Должно быть, ты Крюс. Убийца свиней и других беспомощных существ.
Раненый заерзал, но каждое его движение лишь усиливало боль, которую он надеялся ослабить. Скосив глаза, он умоляюще посмотрел на Тангейзера. Трясясь от страха, он наблюдал, как его противник погружает острие меча в экскременты.