– Сосите, сударыня, сосите. Они сахарные и сладкие. Но ваши уста еще слаще.
На это Виоланта возразила, что довольно странно и попросту глупо хвалить плод, от которого еще не вкусили.
Он достойно ответил ей, поцеловав ее в губы. Она ничуть не рассердилась и только сказала, что она добродетельная женщина. Он похвалил ее за это и посоветовал не прятать свою честь в такое место, где до нее можно добраться. Ибо, конечно, эту честь у нее похитят, и незамедлительно.
– Попробуйте, – сказала она и легонько потрепала его по щеке своей розовой ладонью.
Но он уже овладевал всем, к чему стремились его желания.
Она кричала:
– Я не хочу! Фу! Фу! Мессир, вы этого не сделаете. Мой друг, сокровище мое!.. Я умираю.
А когда она перестала вздыхать и изнемогать, то нежно сказала ему:
– Мессир Филипп, не обольщайтесь, будто вы взяли меня силой или врасплох. Если вы добились от меня того, чего желали, так только с моего согласия, и защищалась я ровно столько, сколько нужно, чтобы почувствовать сладость вашей победы. Милый друг, я ваша. Если, несмотря на вашу красоту, которая сразу же пленила меня, и вопреки всей прелести вашей дружбы я до сих пор не подарила вам то, что вы сегодня с моего соизволения взяли сами, так это только потому, что я была глупа: ничто не заставляло меня торопиться, и, погруженная в ленивое оцепенение, я не извлекала никакой радости из своей молодости и красоты. Но добрый брат Жан Тюрлюр дал мне хороший урок. Он научил меня ценить быстротекущие часы. Сегодня он принес мне череп и сказал: «Скоро и вы будете такой». Из этого я заключила, что мы должны любить и не мешкая использовать то недолгое время, которое нам отпущено.
Эти слова и ласки, которыми г-жа Виоланта их сопровождала, тотчас побудили мессира Филиппа действовать снова, как повелевали ему и честь, и желание, во славу и на радость своей милой, умножая известные доказательства, которые должен в таких случаях давать всякий добрый и преданный слуга.
После чего г-жа Виоланта отпустила его. Она проводила его до дверей, нежно поцеловала в глаза и сказала:
– Друг мой Филипп, а ведь неплохо следовать советам доброго брата Жана Тюрлюра?