– Милый брат мой, раз вы едете в Венецию, где такие искусные шлифовальщики зеркал, я буду вам очень признательна, если вы привезете мне самое чистое зеркало, какое только можно там отыскать.
И брат Жан Тюрлюр пообещал ей это.
После отъезда своего духовника г-жа Виоланта вела себя как обычно. И когда мессир Филипп говорил ей: «Хорошо бы нам предаться любви», она отвечала: «Очень уж жарко. Посмотрите на флюгер: не переменится ли погода». И здравомыслящие люди, следившие за ней, начинали терять надежду на то, что она когда-нибудь наставит рога своему противному мужу. «Это просто грешно», – говорили они.
Вернувшись из Италии, брат Жан Тюрлюр явился к г-же Виоланте и сказал, что исполнил ее поручение.
– Взгляните на себя, сударыня.
И он извлек из-под своей сутаны череп.
– Вот, сударыня, ваше зеркало. Ибо мне сказали, что это череп красивейшей из венецианок. Она была такой, как вы сейчас, и вы со временем будете очень на нее похожи.
Г-жа Виоланта, подавив ужас и отвращение, ответила доброму брату с достойной твердостью, что она поняла урок и не преминет им воспользоваться.
– Я теперь всегда буду помнить, добрый брат мой, зеркало, привезенное вами из Венеции, зеркало, в котором я вижу себя не такой, конечно, какая я сейчас, но такой, какой я скоро стану. Обещаю вам отныне вести себя сообразно мыслям, которые оно мне внушает.
Брат Жан Тюрлюр не ожидал от нее столь разумных слов. И он выразил ей свое одобрение.
– Итак, сударыня, вы сами поняли, что пора взяться за ум. Вы обещали мне отныне вести себя соответственно мыслям, которые этот череп внушает вам. Дайте этот обет не только мне, но и Богу.
Она спросила:
– Это необходимо?
Он уверил ее, что необходимо.
– Я так и сделаю, – сказала она.
– Вот это хорошо, сударыня, не вздумайте только отступиться.
– Не отступлюсь.
Услышав этот обет, брат Жан Тюрлюр ушел от нее в великой радости.
Он шел и кричал на всю улицу:
– Вот хорошо! С Божьей помощью я подвел и подтолкнул к дверям рая женщину, которая до сих пор, правда, не предавалась прямо прелюбодеянию так, как говорит об этом пророк (глава четырнадцатая, стих восемнадцатый), но все же употребляла на соблазн людям презренную плоть, из которой ее создал Бог для того, чтобы служить и поклоняться ему. А теперь она бросит эти повадки и исправится. Хвала Всевышнему, я обратил ее на путь истинный.
Едва только добрый брат спустился с лестницы, как мессир Филипп де Кэткис поднялся по ней и тихонько постучался в дверь г-жи Виоланты. Она встретила его очень приветливо и провела в укромную комнатку, всю устланную коврами и подушками, где он прежде никогда не бывал, и он понял, что это добрый знак. Он предложил ей леденцов, которые принес с собой в коробке: