До расположенного в паре километров от линии фронта центрального командного пункта обороняющихся звуки боя долетали значительно ослабленными, но тем не менее слышались совершенно отчетливо. Изредка где-нибудь поблизости падал шальной снаряд, заставляя вздрагивать и людей, и близлежащие здания, осыпая с них последние уцелевшие стекла. Находившийся в помещении майор Пащенков, прижимая рукой никак не желающую прикрепляться к уху клипсу наушника, нервно расхаживал по комнате – в эфире творилась полная вакханалия:
– Колодин, куда ты поперся со своими людьми? – вопрошали на правом фланге.
– …дави их, пидоров! – орали в центре.
– …коробочка, коробочка, дай огня! – Колодин запрашивал помощи от единственного уцелевшего БТРа.
– Зубр, к хренам собачьим, у меня скоро не останется людей! Нужно подкрепление. Срочно! – требовали ополченцы.
– Рота Семенова на подходе! – Уверенный голос Пащенкова совсем не соответствует его виду. Он нервно покусывал губы.
– …ты же говорил – десять минут? Прошло двадцать… – Гневный вопль и короткий безапелляционный ответ:
– Держитесь.
И новые позывные, новые требования и про-сьбы.
– …не могу отправить раненых, завал на улице… – сообщает начмед.
– Мать вашу, Кадет. – Пащенков разряжается бранью. – Я за тебя, что ли, объезд искать буду? Только попробуй угробь людей…
– Да понял я, понял… – Голос начмеда едва слышен.
– …Семен, на месте. Держимся. – Хоть что-то позитивное. И тут же:
– … обходят слева.
– Володя, слышал? Закрой брешь! – приказывает Пащенков, и в ответ короткое – от командира резерва:
– Есть.
И новые голоса.
– …Давай команду: отход на запасную позицию! – хрипит рация, прося, требуя.
– Стоять! Я сказал, стоять! – рявкает Пащенков сердито и отключает радиостанцию, чтобы хоть на минуту отдохнуть от происходящего. Плюхается в кресло.
– Надо отдать приказ об отходе на третий рубеж обороны. – Сидевший за огромным дубовым столом Петр Андреевич Куличкин озабоченно потер лысину.
– Нет, – не объясняя причин, отрезал майор и, вскочив на ноги, вновь начал расхаживать по комнате.
– Виктор, какого хрена? – Петр Андреевич привстал в негодовании.
– Нет! – Пащенков оставался неумолим, и Куличкин, словно успокоившись, опустился в кресло.
– Мы всех положим… – Буднично, без эмоций, так обычная констатация факта. – Всех…
– Заткнись! – неожиданно рявкнул майор и, словно устыдившись собственной горячности: – Андреич, да пойми ты, отход сейчас невозможен! Отходить придется через частный сектор, а там «девяносто восьмые» передавят наших, как цыплят. Ждем!
– Чего ждем, у моря погоды? – «завелся» обиженный Куличкин. – Еще полчаса такого боя, и отступать будет некому! НЕКОМУ! Ты разве этого не понимаешь?