И все же я ловила себя на том, что надеюсь.
Еще бы, все же некоторая схожесть в них есть. Например, эта непостижимая непонятность.
Мне хотелось надеяться, очень хотелось.
Тут я поняла, что сижу в пещере драконицы, остановив свой невидящий взгляд где-то в районе асурьего локтя, сам же Бали соревнуется с Тиамат в «гляделки». Хм, и сколько времени прошло?
Переведя взгляд на драконицу, я приподняла брови.
Через пару минут напряжение растаяло, и Тиамат кивнула:
— Идите.
Ничего не понимая, я поплелась за демоном.
Ближе к вечеру прилетел Элвил. Я с ним опять пообнималась, повисела на толстой шее и чмокнула в морду. Дракон остался доволен. В крепости ему понравилось, помнится, он такой же поклонник приключенческих книжек, как и я.
Так что все оставшееся до ночи время я провела с ним, рассказывая о своих приключениях. Элвил завистливо вздыхал и метил каменный пол наподобие собаки.
Попрощавшись с ним до утра, я уже шла спать, когда вдруг обнаружила неподалеку от чердачной двери, где заночевал дракон-книгоман, сидевшую на парапете знакомую фигуру.
— Бальтазар, что ты здесь делаешь? — удивилась я.
— Жду, когда ты наболтаешься с этой метелкой летающей.
— Как ты можешь так о благородном животном.
— Ха, благородный! Он трус, каких мало. Поэтому у асуров и прижился.
— В таком случае он скорей убежал бы от вас, — улыбнулась я и щекой прижалась к его плечу.
— С чего бы это? Он, знаешь ли, тоже не красавец. А мы защищаем тех, кого любим.
— Стало быть, его вы тоже любите? И кто это у вас такой извращенец?
— Ох, Лилит, мысли у тебя нехорошие. Элвил нас в детстве нянчил побольше всяких репетиторов и воспитателей. У драконов ведь Знания.
— Знания, — усмехнулась я. — Только делиться ими они не желают. — Присев рядышком, я задумалась. И где-то через минуту мотания ногами заговорила. — Ты сказал, что вы защищаете тех, кого любите. А что будет, если я… умру?
Асур уставился на меня, словно желал понять — а не собираюсь ли я немедленно покончить с собой? Затем, все же осознав, что делать такие глупости я не намерена, успокоился. Насколько это возможно находясь рядом со мной. Сильно — не советую.
— Что будет? Плохо будет.
— А когда оно было хорошо?
— Ну, когда-то было. Только станет совсем плохо. Дальше некуда.
— И это из-за одной маленькой меня? — позволила себе усомниться. Может же девушка напроситься на комплимент.
— Из-за одной маленькой тебя. Ты-то маленькая, — улыбнулся он с грустной ноткой в голосе и взял мою руку в свою. — Вон косточки какие тонкие, даже страшно становится, как ты с такими живешь. Кожица как пергамент. А голова пустая, разве что ветер не гуляет. — На это замечание я позволила себе гримасу — еще как гуляет. — Да только душа у тебя большая, добрая и нам родная. А если тебя не будет, что прикажешь нам делать?