– Папа заберет вас сегодня, – сказала она. – Он придет вечером, и если вы поторопитесь и вовремя пообедаете, то успеете вместе посмотреть кино.
– «Человек-паук»? – оживился Калле.
– Нет, для Эллен это слишком страшно. Мы лучше посмотрим «Десмонд – ловушка для монстров». Что скажешь?
– Это мы уже видели, – ответил Калле.
– Это очень хороший фильм, – сказала Анника. – Его можно смотреть много раз.
Анника подула на волосики Эллен.
– Вы побудете с Софией во вторник, среду и четверг, а в пятницу приедут бабушка и дедушка и заберут вас на озеро, и там вы будете играть с Зико, а потом будет суббота, Вальпургиева ночь, а потом приедет папа, а в понедельник я заберу вас из садика, и у нас будет много свободного времени, и вы мне расскажете, как вы жили и что делали все эти дни.
– Она глупая, – сказала Эллен.
– Нет, – возразила Анника, с отвращением чувствуя собственное лицемерие. – София очень милая. Вы ей очень нравитесь, и она будет рада побыть с вами.
– Ей нравится только папа, – сказал Калле.
Анника поняла, что впадает в панику. Она вытерла дочке носик бумажной салфеткой и выглянула в окно. Дождь еще не закончился.
Все, что она сейчас сказала, было от начала до конца ложью. Она лгала, чтобы оправдать свой выбор, которым заставила детей платить за собственные несчастья. Она заставила их кочевать между двумя домами. Теперь вместо двух домов у них не было ни одного, вместо двух нормальных родителей у них остались жалкие половинки.
Она прикусила губу, чтобы не расплакаться.
– Я понимаю, как это трудно, – сказала она. – Я тоже очень скучаю без вас.
– Почему мы не можем все время быть с тобой? – спросил Калле.
– Я тоже хочу все время жить с тобой, – прошептала Эллен и с такой силой обвила материнскую шею, что Анника чуть не задохнулась. Она осторожно отвела руки дочки.
– У всех детей есть мама и папа, – сказала Анника, – и лучше всего, когда дети растут с ними обоими, но если так не получается, то надо привыкнуть к другому порядку…
Калле упрямо посмотрел на мать:
– Почему это решают только взрослые? Почему не могут решать сами дети?
Анника проглотила боль и улыбнулась сыну:
– Когда ты немного подрастешь, сможешь решить сам.
– Я уже большой.
– Тебе восемь лет, ты еще не очень большой.
– Когда же меня будут считать большим?
– Для того чтобы решать, где жить? Когда тебе будет двенадцать.
Мальчик разочарованно съежился и опустил плечи.
– Еще целых четыре года.
Он уже хорошо научился считать.
– Я не хочу к Софии, – снова захныкала Эллен.
Анника взглянула на часы и встала, не выпуская из рук Эллен.
– Возьмите бутерброды. Калле, иди одевайся. Эллен, иди в свою комнату и надень то, что мы с тобой вчера приготовили. Сумки и рюкзаки уложены? Вы взяли все свои вещи?