Анника вспомнила письмо Полли в Фейсбуке, в котором девочка писала, что Ленита продала квартиру и выбросила все вещи Сюзетты в мусорный контейнер.
– Ты хочешь, чтобы я написала об этом в газете? – спросила она.
Девочка кивнула.
Анника посмотрела на нее:
– Ты действительно понимаешь, что значит остаться здесь? Как ты собираешься ходить в школу?
Сюзетта раздраженно поерзала в кресле.
– Аббас станет бригадиром вместо Зине. Я буду ездить на поля вместе с ним и учиться ухаживать за посевами. Это и будет моей учебой.
Анника привстала с кровати.
– Сюзетта, ты знаешь, что возделывают на этих полях?
Девочка прикрыла глаза.
– Конечно, знаю.
– И ты считаешь, что это нормальная специальность – выращивание наркотиков?
Амира буквально взвилась с кресла.
– Моя семья возделывает эти поля уже двести лет, – сказала она. – Почему мы должны покончить с этим только из-за того, что так хочет Еврокомиссия? Они не имеют права вмешиваться в нашу жизнь.
Девочка в гневе сжала кулаки.
– Значит, ты считаешь, что это достойная жизнь – выращивать наркотики?
– Я буду экономистом, – сказала Амира. – Моя сестра будет юристом, мы и дальше будем работать здесь, на предприятии мамы.
– Ты уверена, что твой отец всерьез бы захотел, чтобы ты, Сабрина и Мариам занимались такими вещами?
Глаза Амиры наполнились слезами.
– У Мариам был другой отец, – сказала она, – злой человек из Швеции, который опозорил маму. Но мой папа убил его и женился на маме и спас честь нашей семьи.
Анника посмотрела на девочку, и в голову ей пришла новая мысль.
– Другой отец? Его звали Торстен?
– Папа сделал то, что было правильно для семьи. Он бы гордился мной.
Анника опустила глаза. Она снова подняла голову и взглянула на Сюзетту:
– Мы поговорим завтра утром о том, что конкретно вставим в текст. Кроме того, я сфотографирую тебя и твоего жеребца, чтобы показать, что ты весела и здорова.
Сюзетта широко улыбнулась.
– Отлично, – сказала она и тоже встала.
Девочки вышли из комнаты и закрыли за собой дверь.
– Ну что, получила свою статью? – сказала Нина, и Анника не поняла, чего было больше в ее голосе: смирения или сарказма.
– Да, и все продолжается.
Небо было иссиня-серым. Свет, отчаявшись найти промежуток между нагромождениями туч, нерешительно сочился на землю мелкими лучиками, и до земли доходили лишь жалкие его остатки.
Анника остановила редакционный «вольво» на обочине дороги. Выключила зажигание, вышла из машины и размяла спину. Потом посмотрела в обе стороны пустынной дороги. Похоже, это и в самом деле здесь.
Между Экебю и Сольвиком, недалеко от Валлы. На той же стороне железной дороги, по направлению на Бьёрвик.