Исторические хроники XIII–XIV веков не дают повода для подобных выводов. Чингисхан и его последователи покидали родные степи, гонимые не засухами или ливнями, не так, как распространяются из одного очага тучи саранчи. Не климат направлял эти нашествия. Напротив, нашествия «создавали климат» и по своим последствиям несравненно превосходили возможности климатического фактора.
Процветающие города Средней Азии предавались разграблению, население почти поголовно вырезалось, уничтожались ирригационные сооружения. Уцелевшие разрозненные и малочисленные группы людей уже не могли противостоять даже самым заурядным засухам или наводнениям, которых они прежде, в расцвет цивилизации, просто бы и не заметили. Пока продолжались нашествия, пока мелкие средневековые княжества не сплотились в крупные монархии, до той поры даже обычные колебания климата становились катастрофическими.
Многие ученые не признают зависимость иноземных нашествий от климата. «Хантингтон объясняет миграции монголов, — пишет Ле Руа Ладюри, — колебаниями атмосферных осадков и давления воздуха в засушливых зонах Центральной Азии. Брукс, упорно следуя по этому же пути, строит кривую хода атмосферных осадков для Центральной Азии, основываясь на собранных данных о миграции монголов. Первый экстраполирует от барометра к монголам. Второй (еще более незаконно) — от монголов к барометру».
Опираясь на исторические факты, нетрудно прийти к выводу, что в XIV–XVI веках в Северном полушарии климат вряд ли заметно ухудшился. В XV веке Колумб пересек Атлантический океан, и его флотилию сопровождала совсем неплохая погода. Да и конкистадорам не мешал тогдашний климат плавать в Атлантике и воевать в Америке.
По странному совпадению, малая ледниковая эпоха приходится как раз на период крушения Средневековья с его феодальными раздробленными хозяйствами и княжествами и становления новой, капиталистической системы. В Италии, рано пережившей Возрождение, процесс шел не столь болезненно, как во многих других странах, а поэтому итальянская история не дает материалов для тех, кто доказывает реальность малой ледниковой эпохи.
Влияние природных катастроф на судьбы стран и народов издавна переоценивалось. А вот о природных катастрофах, вызываемых деятельностью человека, заговорили ученые только с середины XIX века.
В период широкого развития ирригации земледелия, строительства, промышленности человечество с помощью техники преображает окружающую среду. И когда через некоторый срок проявляются непредвиденные результаты этого влияния, люди не всегда находят им правильное объяснение и ссылаются на стихийные бедствия. Об этом хорошо написал почти сто пятьдесят лет назад Фридрих Энгельс: