Ты в мантии красной, с жезлом и гербом –
Боялась, что стану безгласой рабой.
О, как благодарна я милости неба,
Что ты королем от рождения не был.
Ты – нищий, а нищему нужно подать.
Так пусть снизойдет на тебя благодать.
О. Удачная
Я медленно ехал по ночной улице, тускло освещаемой фонарями, когда увидел ее.
Нет, не так.
Я медленно ехал по ночной улице, тускло освещаемой фонарями. Лобовое стекло машины заливало, как будто его поливали из брандспойта.
Нет, опять не так.
Я медленно ехал по ночной улице, тускло освещаемой фонарями. Лобовое стекло моей машины заливало, как будто его поливали из пожарной пушки. Брандспойт – это название наконечника этой пушки. Устаревшее название.
Я люблю точность. Со своей предыдущей пассией я расстался, потому что она не могла отгадать в игру синонимов название столицы Бразилии. После того случая, я открыл Википедию прямо на своем смартфоне, набрал слово "Бразилиа" в поисковике и вслух зачитал ей все подробности переноса столицы 21 апреля 1960 года. Почему зачитал вслух? Потому что я вообще сомневался, что она умеет читать. Я не люблю глупость. И люблю точность.
Так вот. Я медленно ехал, машину заливало, фонари тускло горели по обе стороны дороги. И тут я вижу ее.
Она шла под проливным дождем, босая и без зонта. Просто шлепала голыми ногами по асфальтовым лужам. Можете себе это представить? Ее черная рубашка насквозь промокла и прилипла к телу, волосы мокрыми сосульками свисали до лопаток. На ее плече висела сумочка, а на ремешке болтались туфли на высоких каблуках.
Я медленно подъехал к ней, чтобы не окатить водой, и опустил стекло в машине.
– Эй, у вас все в порядке? – спросил я неровным голосом по–русски.
Она посмотрела на меня и улыбнулась. Широко, искренне и по–детски. С ее ресниц стекала вода, тушь была размазана по лицу. Она улыбнулась мне, а потом потянула руку и вытащила наушники, которые я не заметил.
– Я просто музыку слушаю, – ответила она на чистом русском, и я улыбнулся.
Не прогадал.
– Под проливным дождем?
– Да. Это здорово, – она улыбнулась еще шире.
– Ты замерзнешь насмерть, – я рассмеялся, а затем продолжил, – Ты далеко живешь?
– Нет, на Суур–Амеерика.
– Садись, я тебя довезу
Она пожала плечами, потом посмотрела по сторонам и спросила, прищурившись:
– А ты не маньяк?
– Нет, – я покачал головой и улыбнулся, – Просто добрый самаритянин
Она прыснула, открыла дверь моей машины и села на пассажирское сиденье. На коврике под ней мгновенно образовалась лужа. Хорошо, что у меня салон кожаный, иначе вовек не высушу.
Я поехал вперед, а она, молча, смотрела в окно. Потом взяла свой мобильник, потыкала в экран пальцем и убрала его в сумочку, предварительно забрызгав дверцу машины.