– Не сказал ничего челядник, хлипкий оказался, не выдержал, помер, – произнёс здоровяк, вытирая пот со лба. – Еще немного бы и точно б разговорили, а тут уж, извини князь, порадовать нечем.
– Ну а бабы что, неужто молчат, – произнёс Рюрик, скорчив гримасу.
– Молчат бабы, видно нечего им сказать, может хватит с них, похоже, челядник отравителем был.
– Может и он, а может и нет.
Страба был бледен как мел.
– Я что думаю князь, раз приказчик под подозрением, надо испытать его, – наконец вступил в разговор Лучезар.
Страба и Рюрик посмотрели на говорившего один с удивлением, другой в ужасе.
– Как же его испытаем-то? – в голосе князя слышалось недоумение.
– Бора, а ну выйдь ка, да и ты приказчик за дверями обожди обратился Лучезар и десятнику и Страбе.
– То, что яд от брата твоего, и от его приспешника Вадима прислан, то нам известно, а вот кто им при нашем дворе служит, того мы пока не ведаем, – проговорил Лучезар, когда они с князем остались наедине. – Да и так ли нам теперь это надобно. Все, кого варяги твои в поруб свели, уж и не жильцы вовсе. Тот, кто виновен был, того кара уж настигла, а прочие пострадали за то, что не углядели. А вот брату твоему мы той же монетой отплатить должны, пусть их яд к ним же и вернётся.
– Не пойму к чему клонишь, воевода. Яснее говори.
– Приказчик этот, пусть к Трувору возвращается, вино это отвезти назад кто-то ж должен, так?
– Ну так, и что с того?
– А пусть бочки вернёт, да осмотрится, что к чему. Скажет Трувору, мол, не принял Рюрик даров, назад прислал. А я, кроме того, ему ещё поручение дам, пусть он брату твоему его же монетой заплатит.
– Ты думаешь под силу ему, брата моего сгубить? Этому зайцу трусливому?
– Жить захочет справиться, посулим ему богатства и положение при дворе твоём в случае успеха, а коль не справиться скажем, что казнить велишь. Только никого в дело это не посвящай, а я, если что, пособлю приказчику, где советом, а где делами. Есть у меня при дворе у Трувора люди свои.
– Ну, ты воевода поступай, как знаешь, тебе я повелел прознать кто княжну отравил, да с убийцами поквитаться. Так и разговаривай с этим Страбой сам, – князь тяжело вздохнул. – Пойду я отдохну, а то нездоровится мне, а ты уж тут реши сам, что и как. А то не с руки мне как-то самому на братьев руку поднимать.
– Всё сам сделаю, так, что ты не пожалеешь, – ухмыльнувшись, промолвил Лучезар.
Рюрик действительно выглядел неважно. Смерть жены, опасения за сына и тяжкий груз подозрений, доконали его совсем. Он не хотел лично отдавать приказ избавиться от тех, кто когда-то был для него дороже всего. Но Лучезару этого было и не нужно, он и так уже добился того, чего хотел.