Красный солнечный диск выплывал из-за горизонта, лёгкие перистые облака плыли по небу гонимые ветерком. Ласточки и стрижи носились в небе, точно маленькие, серые стрелы.
– Может в лес сходим, прогуляемся, погода смотри какая, да и жары пока нет, – произнесла девушка глядела на парня с надеждой. – Поучишь меня стрелы пускать, уж больно оно мне по душе.
– Можно и в лес, давай только сначала…
Громкий крик за воротами оборвал незавершённую фразу.
– Даньша, ты там, отзовись? – над плетнём появилась вихрастая голова, обладатель которой так и зыркал по сторонам, очевидно разыскивая молодого дружинника.
– Сбышко, чего тебе, – признав в мальце одного из княжих отроков, отозвался Даньша. – Чего народ пугаешь, аль случилось чего.
– Ой, случилось, случилось, воевода Вадим дружину скликать велел, кого на постое нет, – паренёк говорил взахлёб, проглатывая часть слов. – Беда у нас большая, поспешай Даньша, князь наш Трувор давеча помер, говорят отравлен.
Грудь сжало, будто всё внутри превратилось в камень, Даньша с трудом перевёл дух. Леська ойкнула, но тут же прикрыла рот рукой. Из сеней вышла худощавая хозяйка, она слышала последнюю фразу паренька, и поэтому лицо у неё тоже было испуганным. Даньша забежал в сарай, поспешно отыскал валявшуюся на сене рубаху, схватил и выбежал во двор.
– Чего ж теперь будет то? – только и успела крикнуть Леька вслед убегавшему Даньше.
Сбышко исчез за забором так же быстро, как и появился.
Только рыжая кошка потягивалась возле крыльца, мурлыкала и урчала как ни в чём, ни бывало.
Весть о том, что Трувор – князь Изборский отравлен, мигом облетела весь город. В течение недели, она обошла все окрестные земли. Народ судачил разное, говаривали, что в смерти князя повинны соседи балты-латгалы, которым молодой князь поприжал хвост, другие подозревали северную чудь, про которую ходило много разных толков.
– Чудины эти народ особый, у них каждый второй колдун али шаман, им-то как раз человека отравить, что «до ветру» сходить, – судачили болтливые бабы на рынках города Изборска. – Они в лесах живут, в звериных шкурах ходют, зелья да отраву разную из трав варят да из лягушек.
Кто-то из жителей города высказывал предположение, что к смерти молодого Трувора причастны варяги даны, которых они с братьями в своё время побили великое множество, Новгородского же князя в отравлении брата никто обвинить не посмел. Через месяц город облетела ещё одна страшная весть. Оказывается примерно в то же время, когда умер Трувор, на Белоозере при похожих обстоятельствах умер средний брат варяг Сивар Синеус. Поползли новые слухи, новые сплетни, народ уж начинал думать о божьей каре, дескать прогневали русы богов жертв дескать им не приносили, ни Роду, ни Велесу, вот на них боги и осерчали.