Пепел с сигареты упал на блюдце. Она опустила голову. Зачем она послушала Виланда, сама устроила себе эту муку? Наверное, потому, что ей очень хотелось, чтобы он приехал, хотелось не оставлять все так, как случилось, исправить ошибку. Но ошибки случаются непоправимые — и у нее их немало. И то, что она не хотела говорить Йохану о своем отъезде — еще одна, может быть, самая неожиданная и самая обидная за всю ее жизнь. Она предчувствовала, что он не приедет, но поддалась на обманчивую надежду, в которую хотела верить, и, едва стемнело, отправилась из госпиталя сюда. Она не позволила Виланду беспокоить еще раз командира дивизии, ее подвез на машине штабной офицер вермахта, ему оказалось по пути. И потом она еще долго шла по лесу от дороги, почти по колено в снегу, имея при себе только офицерский пистолет в кобуре, и, только оказавшись одна среди безлико и равнодушно стоящих сосен, подумала о том, что следовало бы взять с собой автомат. Ведь после прорыва эсэсовских дивизий остатки русских частей, державших оборону, все еще находились в тылу. Но она не думала ни о чем, кроме как снова увидеться с Йоханом, и ей очень повезло, конечно, что она дошла до сторожки Золтана и не нарвалась на случайную пулю — а уж тем более неслучайную. Она не думала об опасности, думала только о нем. Она пришла, но его не было. И вот она ждет уже несколько часов — его нет. Она подождет еще — его не будет. И едва рассветет, она снова пойдет к шоссе со своим пистолетом, чтобы вернуться в госпиталь, закончить там все дела, которые она временно оставила на Виланда, а из госпиталя — сразу на аэродром, чтобы лететь в Берлин. И еще неизвестно, кто ее подвезет, как она доберется до госпиталя, кто ей попадется по дороге. И она будет очень признательна, если Золтан ее проводит, взяв охотничье ружье. Он согласился, но удивился и забеспокоился, что она пришла к нему одна.
Он колол дрова около сарая, когда увидел ее. Она шла медленно, утопая в снегу, и, бросив топор, Золтан поспешил ей навстречу.
— Вы что-то забыли, фрау? — спросил, подхватив под руку. — Как неосмотрительно, вы одна. В этой форме. И без оружия.
Да, в форме оберштурмбаннфюрера СС, с одним пистолетом, в тылу, где полно отступающих большевиков.
— Я ничего не забыла, Золтан, — она взглянула ему в лицо. — Вы позволите мне встретиться у вас с одним человеком? Очень коротко. Только поговорить. Если это вам неудобно, — она как всегда сразу приняла решение за него, почти уверенная, что он откажет. — Я могу подождать в сарае или здесь, на улице.