После ухода сотрудников милиции Иванов отремонтировал входную дверь и принялся стирать темный порошок, которым пожилой бородатый эксперт умудрился измазать все, наверное, вещи, оказавшиеся в пределах его досягаемости. Постепенно в голове бухгалтера оформилась идея, которой он, поразмыслив, решил воспользоваться.
Он решил обратиться к «крыше». Нет, не к своей собственной — таковой просто не имелось. К «крыше» его родного малого предприятия. Совсем недавно, на прошлой неделе, эти молчаливые ребята очень оперативно и грамотно решили один наболевший вопрос, вернув фирме приличную сумму денег. В состоявшемся потом в кабинете бухгалтера разговоре старший их «команды», по имени Гена, намекнул, что в случае возникновения каких-то личных проблем они вполне могут «вписаться». За определенную плату, разумеется. Так почему бы сейчас не воспользоваться их предложением? Иванов не сомневался, что обокрали его с подачи «жаннетовской» девочки, и был уверен, что бандиты договорятся с бандитами быстрее, чем менты, у которых даже машины нет, чтобы доехать от отделения до квартиры. И без всяких допросов, протоколов и прочих необходимых, но бесполезных бумаг и процедур. А вопрос с оплатой вполне можно будет решить к обоюдному удовольствию.
Вспомнив Гену, бухгалтер вдруг твердо осознал, что именно его машину, большой светло-серый джип, он видел тем вечером въезжающей в парк. Потом еще приходил этот седой участковый с лейтенантскими погонами. Интересно, что же там все-таки случилось? Поразмыслив, какую пользу можно извлечь из данного факта, Иванов решил пока ничего не делать и оставить интересную информацию в памяти, на будущее. На всякий случай.
* * *
Во вторник утром, за пять минут до назначенного срока, Игорь Юрьев вышел из дома. Он был одет в старые джинсы и клетчатую рубашку, в нагрудном кармане которой лежал конверт с десятью купюрами по сто долларов каждая.
За прошедшие сутки он, казалось, постарел на несколько лет. Бесследно исчез крепко стоящий на ногах начинающий бизнесмен, уступив место испуганному человеку с поникшими плечами и взглядом бездомной собаки, ожидающей, что на ее голову упадет крепкий сачок и злые люди поволокут на живодерню. Зайдя утром в ванную, Игорь увидел в зеркале свое посеревшее лицо с прорезавшимися горькими морщинами и пучок седых волос на виске. В течение ночи его несколько раз тошнило, в почках и ребрах поселилась ноющая боль, а каждое посещение туалета превращалось в пытку. Вспоминая татуированного Гогу, который был или стремился казаться активным гомосексуалистом и насильником, Игорь с тупым безразличием Констатировал тот факт, что еще не самое худшее с ним произошло. Хотя сейчас он уже спокойно относился к тому, что так хотел сделать, но не сделал Гога. Какая разница?