Однако было что-то магическое в тех вечерах, когда они в полночь возвращались домой; он смотрел, как она лижет" холодное мороженое, и в нем поднималось совсем иное желание…
— Папа, — нетерпеливо позвала Дженнифер. — Я же сказала, я поела;
— Тогда убери забор из картошки и брось все в мусорную корзину, — рассеянно ответил он.
Приятно предаваться воспоминаниям, если все в прошлом, подумал он. Так обстоит дело и с их браком, с этим давно покончено. Но что касается денег…
Можно позволить себе ностальгические воспоминания о прогулках при луне и о мороженом. Но как бы Пейдж ни артачилась, уверяя, что ее бизнес процветает, у него было чувство, что дела обстоят немногим лучше, чем в ту пору, когда мороженое считалось дорогим лакомством.
Первое, что бросилось в глаза Пейдж, когда она вошла вечером в кухню, была красная роза в букете из папоротника и лихниса в белой фарфоровой вазе посреди стола.
Из комнаты донесся голос матери:
— Говорите, в раковине вода? Замечательно, что уже сами управляетесь.
Насмешку нельзя было не заметить, подумала Пейдж и невольно посочувствовала тому, кто был на другом конце провода.
Она дотянулась до маленькой карточки, которая утонула в лихнисе, и увидела, что конверт уже открыт. Влипла, подумала она.
Эйлин выкатилась в коляске в кухню, прикрыв трубку рукой, и уставилась на Пейдж.
— Кто такая Дженнифер, — спросила она, — и почему она присылает тебе цветы?
У Пейдж слегка отлегло от сердца, и она взглянула на карточку. Там было только: «Спасибо от Дженнифер». Она, конечно, сообразила, что это затея не Дженнифер, но Остину хотя бы хватило ума не подписываться своим именем.
— С каких это пор ты читаешь мои карточки? пошла она в наступление.
— На конверте был только адрес, — ответила Эйлин. — Я хотела убедиться, что это не ошибка. Так кто такая Дженнифер?
— Та маленькая девочка, с которой я сидела в субботу вечером.
— У вас изменились правила? Если «Жена напрокат» принимает оплату розами, мне не мешало бы знать это.
— Ничего необычного в том, что благодарные клиенты не ограничиваются чеком.
Эйлин пристально посмотрела на нее, но на другом конце провода послышалось бормотание, вновь отвлекшее мать.
— Нет, — решительно сказала Эйлин, — если вода в раковине с утра, ею нельзя пользоваться. Неважно, что она чистая; она остыла. Спустите ее и налейте новую, как можно горячей.
Пейдж коснулась бархатистого лепестка.
— Чем ты занята, мама?
— Беру все на себя, — язвительно проговорила Эйлин. — И стараюсь выполнить твою работу. Кто-то же должен перемыть посуду у Бена Оркута, а раз ты так и не появилась, а мне туда не дойти…