Однако теперь я подступил к этому вопросу совсем в ином качестве. Я уже достаточно сделал, чтобы завоевать положение и репутацию, и теперь мог позволить себе известный риск. Я знал, что структура органической группы так легко мне не дастся, с точки зрения карьеры я мог потерять и год и больше, но мое положение было уже достаточно прочно, и теперь я работал над темой, которой я мог позволить себе отдаться целиком, ради нее самой, что мне не удавалось никогда раньше. Это ощущение было таким сильным, что в начале работы я часто целыми днями не заходил в лабораторию, словно мои исследования представляли собой лакомый кусочек, который можно отложить, чтобы потом получить максимум удовольствия. Когда я работал над другими темами, которые должны были обеспечить мне, как говорится, кусок хлеба с маслом, из-за каждого пропущенного дня я мучился угрызениями совести. Теперь же я был занят делом, которое интересовало меня больше всего на свете, и я мог позволить себе оставить его, когда я устал, и вернуться к нему, когда мне захочется, если увлечение не заставляло меня забыть о благоразумии и честолюбии, и думать и работать, пока я окончательно не выдохнусь.
Была еще одна причина, дававшая мне надежду найти наконец путь к этим молекулам: я приобрел уже немалый опыт в проведении экспериментальных исследований, я отточил свой мозг, общаясь с Люти и другими физиками, и расширил кругозор благодаря смелым обобщениям Макдональда, а главное — я был совершенно уверен в себе. Раз у меня родилась идея, значит, ею стоит заняться, даже если эта идея и выглядит невероятной; ведь и гораздо менее убедительные мои идеи оправдывали себя. В такой уверенности была бы большая опасность, если бы я взял рядовую тему, я очень легко мог бы утратить осторожность, понадеявшись на свое везение. Но речь шла о проблеме, которой никто никогда не касался, и мне необходима была именно эта преувеличенная вера в себя. Я часто думаю, что в то время был совершенно непростительно самоуверен, но решение взяться за труднейшие исследования было не худшим проявлением этой самоуверенности.
3
Почти с первых же шагов заветная проблема предстала передо мной в совершенно ином свете. Все мои прежние попытки были нелепы, думал я; а что если я отброшу их и попробую принципиально новый вариант? Вариант этот, правда, казался маловероятным, но все остальные вообще никуда не годились. В этом новом варианте структура молекулы абсолютно не походила ни на что, способное прийти в голову, но она должна быть правильной, поскольку более вероятные варианты структуры не увязывались ни с какими полученными мною данными. Вскоре я начал строить модели структуры из маленьких шариков пластилина, изображавших атомы, и стальной проволоки. Для сравнения я воспроизвел старые варианты, затем сконструировал новый, который выглядел весьма странно и был совершенно непохож ни на одну структуру, виденную мной. И тем не менее я испытывал огромное волнение. «Эта модель правильная, — твердил я себе. — Это то, что нужно».