– Ей не понравилось первое нежное касание, – довольным тоном сообщил Оссиан. – Она выбросила ассемблеры. Они съели бóльшую часть кожаной обшивки Зубова-отца и биологические элементы нашего манипулятора. Никто не хотел мне верить, что эта штука не переходит в спящий режим. У нее нет выключателя. Только и ждет случая убить того, кто попытается вытащить ее из коляски. Впрочем, оба орудия теперь у нас. И то, что сработало, выпустило всего несколько тысяч мошек. Остались еще миллионы. Эту дрянь хрен перезарядишь ближе чем в Новосибирске.
Появилась золотая корона на бежевом фоне.
– Флинн в безопасности? – спросил Недертон.
– Я тебе говорил, что не знаю, – буркнул Оссиан.
Недертон отошел от «бентли».
– Насколько я могу судить, да, – ответила Лоубир.
– Оссиан сказал, Тлен считает, что вы перегибаете палку.
– Тлен умница, но не привыкла действовать с позиции силы. Пиккету в наших дальнейших планах места нет. И кто-то недавно покушался на вашу жизнь, мистер Недертон. Пиккет, надо понимать, уже связан, пусть даже и не напрямую, с людьми, которые заказали ваше убийство. Хотите отправиться туда?
– Куда?
– В срез Льва.
– Это же вроде невозможно?
– Физически – да. Виртуально, пусть очень примитивным образом, – детская забава.
– Забава?
– В данном случае даже чересчур буквально, – сказала Лоубир.
За попытку сфабить спрут-кос безбаши тебе руки оторвут. Хуже, чем за печать деталей для превращения винтовки в автомат, хуже, чем за лепку большей части наркотиков. Флинн не ожидала увидеть такой костюм, кроме как на экране, и уж тем более не думала когда-нибудь такой надеть.
На задворках у Пиккета было неестественно тихо. Флинн все ждала, что сейчас поднимется крик, стрельба, завоет сигнализация. Ничего. Только хруст гравия под колесами квадроцикла. Электрического, такого нового, что еще чувствовался запах. Куплен, наверное, на часть выигрыша в лотерею или на клэнтонские деньги. Такой мощный, что, поставь на него грейдерный отвал, выровнял бы дорогу как нечего делать. Через фабричные багажные крепления протянули канат, чтобы удобнее держаться. Колеса скелетные, непневматические: на гравии были как у горного велосипеда, а как только Бертон свернул с дороги – расширились. По траве они шуршали уже совсем тихо.
– Мейкон? – спросила Флинн, не уверенная, что он ее слышит.
– Здесь, – отозвался комар в ухе. – Погоди, вытащим тебя, поговорим.
Флинн не видела, куда они едут. Ее комбинезон – та часть, через которую предполагалось смотреть, – почти упирался в спину Бертона, и оба спрут-коса без остановки пытались эмулировать друг друга. От мельтешения искаженных шестиугольников рябило в глазах и голова шла кругом. В «Чудесах науки» такое показывали. Наконец Бертон затормозил, выключил мотор, спрыгнул с квадроцикла. Дернул липучку у себя, потом ухватился за костюм Флинн возле шеи, потянул с хрустом. Ночной воздух в лицо. Бертон стиснул ее руку у плеча, шепнул: «Легкий Лед». Флинн едва слышала его через затычки. Вынула одну, левую, на оранжевом шнурке.