— Краше, величественнее трудно и придумать!
— Истинная правда, ваша светлость, — вставил наконец комендант.
— Сколько гарнизона?
— Шестьсот человек!
— Пан комендант не боится, что запорожцы и его сковырнут в воду?
Иеремия Вишневецкий имел в виду гетмана Сулиму, который, возвращаясь водой из морского похода, увидел новую фортецию, овладел ею и перебил больше двухсот немецких солдат. А коменданта, французского капитана Мариона, который запрещал продавать запорожцам порох, оружие и даже рыбачить на Днепре, бил их, истязал, Сулима приказал расстрелять. У Гродзицкого от этого напоминания пробежал по коже холодок, но он гордо ответил:
— Теперь пусть хоть сто тысяч обложит, и то не страшно, ваша милость!
Фортеция была обнесена валами саженей в десять вышиной, с бастионами на четырех углах и с глубоким рвом вокруг. Пленные татары каждый год подсыпали эти валы на один локоть. С внешней стороны к валам жалась слободка хат в шестьдесят. Жили в ней пришлые люди, торговавшие кожами, овчиной, овощами и горилкой.
За валами укрывался дом коменданта, казармы, плац для муштры, а к стенам валов прижались хатки ремесленников, некоторые такие маленькие, что только на четвереньках можно было в них забраться.
— Татары часто тревожат вашу милость? — спросил Вишневецкий, в надежде услышать, что враг где-то близко.
— В этом году они не осмеливаются сунуться в Дикое поле, князь!
— Может, коронного хорунжего боятся, Конецпольского?
Гродзицкий заметил в его прищуренных глазах насмешливые искорки и, в угоду ему, не без иронии ответил:
— Татарам такие игрушки не страшны, князь, им страшнее засуха в степи.
От его слов Вишневецкий сразу повеселел, стал шутить, сыпать остротами, а когда на столе, здесь, в дикой степи, появилось венгерское вино, он даже нарушил свой зарок и с удовольствием выпил бокал за здоровье осчастливленной этим пани Гродзицкой. За стенами фортеции без умолку шумели пороги.
Вишневецкий слышал про днепровские пороги, которые, как ступеньки, местами стертые, местами выщербленные, в двенадцати местах преграждали реку и лучше самой грозной фортеции стерегли Низ от охотников посягнуть на его волю; теперь он захотел увидеть их собственными глазами и вместе с конницей переправился через Самару.
Несколькими верстами дальше разведка наткнулась на неширокий след. Не меньше десяти всадников еще недавно проскакало в сторону Крыма. В передовом отряде разведки тоже было только десять человек, включая слуг и ротмистра Ташицкого, и потому они хоть и пошли по следу, но без особого пыла.
Разведка ехала день, миновала пороги — Кодацкий, Сурский, Лоханский, Воронову гряду, Княжий, Стрельчий, а след вел все дальше. Под вечер в степи послышался какой-то шум, словно впереди хлестал дождь, хотя на небе не было ни облачка. Шум все время усиливался, будто вода прорвала плотину и зальет сейчас всю степь. С кургана, стоявшего в стороне, можно было оглядеться окрест, и ротмистр Ташицкий повел туда свой отряд.