Солдаты лейтенанта Семена Баранова, когда к ним подошли Михайленко и Старостин, сбившись в кучу, громко хохотали.
– Что у вас тут смешного? – спросил Михайленко, войдя в круг.
Какой-то тощий боец напялил на себя немецкий мундир и изображал генерала.
– А ведь мундир-то, похоже, и правда генеральский, – сказал Старостин.
– Так это с него и сняли померить, – показал кто-то на немца, стоявшего в сторонке и дрожавшего от холода или от страха.
– Это не его мундир. Генерал пожилой, в избе лежит, ранили его в обе ноги, – добавил кто-то.
– Так уж и генерал, – усомнился Михайленко. – Полковник хотя бы.
– Смотрите, погоны какие: плетеные, серебряные.
Бойцы опять чему-то громко засмеялись.
Михайленко вывел Баранова из круга.
– Ну, Семен, молодцы твои ребята. Как действовали – я не ожидал. Ведь вчера все еще еле ноги таскали.
– У меня и убитых-то всего один человек, – сказал Баранов, – а раненых вообще нет. Коробков молодец, не ожидал от него: первый бросился в атаку, когда к деревне подошли. За ним и все поднялись. Пятерых, кажется, уложил. Григорьев двоих застрелил, троих в плен взял, а Папанов семерых привел, как на веревочке, да троих, говорит, убил. Они было в контратаку сунулись, так Яковлев их один остановил, человек двадцать было – гранатами забросал. Арисов отлично действовал, четверых уложил. И все из отделения Корчагина. Молодцы ребята, я просто не ожидал такой инициативы. Выше всяких похвал!
– А Корчагин где? – спросил Старостин Баранова.
– Молодец, командует уверенно. Самое дружное отделение. Представь себе: с начала войны все держатся как заговоренные. А сам Корчагин в каком-то сарае десять немцев уложил. Они сидят лопочут – ала-ла, а он туда гранату, и – тишина.
– Товарищи командиры, – к Михайленко подошел старик в драном овчинном полушубке, – не вижу, кто у вас здесь старший…
– Что тебе, отец? – спросил его Старостин.
– У соседнего хутора тоже полно немецких машин.
– Далеко отсюда?
– Версты две, не боле. Трояновским хутор прозывается.
– Проводишь, отец? – спросил Михайленко. – Баранов, возьми с собой человек пять и сходи разведай. Николай, – повернулся он к Старостину, – я сейчас записку набросаю, отвезешь ее полковнику Гришину. Передай, что могут идти сюда.
Старик, как и договорились, что если немцев нет, дал сигнал Баранову, и разведка смело вошла на хутор. Баранов отослал двоих к Михайленко, а сам с сержантами Олейником, Коробковым и Литвиновым принялись считать и осматривать автомашины. Стояло их, застрявших в непролазной грязи, около двадцати, все с обмундированием и продуктами. Только они начали набивать свои вещмешки шоколадом, как на хутор въехал немецкий танк. Он сделал выстрел, зацепил одну машину корпусом и остановился, поводя башней.