— Как Ева?
— Замечательно. Ревёт белугой у себя в мансарде.
— Почему?
— Потому, что её не пустили в ванную.
— Значит, это из-за меня?
— Не задавай глупых вопросов. — Она щёлкнула меня ноготком по носу — это хороший признак. — А теперь, пожалуйста, расскажи мне всё как можно подробнее.
Я на секунду задумался, мысленно прокручивая в голове события сегодняшнего утра. Итак, первой появилась идея навестить Храпа в больнице…
Сабрина ухитрилась не перебить меня ни разу. Я сам старался не упустить ни одной мелочи, мало-мальски значимой детали, непроизвольно вырвавшейся фразы, мимолётного взгляда — ничего, ибо не знал, что именно покажется ей заслуживающим внимания.
— Ты — идиот, — раздумчиво резюмировала моя подруга, вытирая мокрые руки полотенцем.
— А как же монстр, урод, дегенерат?
— А это — дополнение! — просветила она. — Дэн, согласись, только полный кретин полезет туда, где его ждёт засада. В твои-то годы очертя голову бросаться в драку, не будучи на сто двадцать процентов уверенным, что врагов действительно всего четверо… Про вампиров я уже и не говорю… Да, ты их не слышал и не видел, но неужели даже не обонял?!
— Я же не ты…
— Хочешь сказать, что я всех мужчин нюхаю?!
Это не приходило мне в голову. Но вспыльчивая вамп, приняв раздумье за утверждение, с силой нажала мне на макушку обеими руками, топя в ванне. Минут пять мы брызгались и веселились, швыряясь хлопьями мыльной пены. Потом Сабрина сочла, что уже достаточно мокрая, и быстро разделась, запрыгивая на меня прямо в ванне. Это не лучшее место для тех, кто привык к простору и свободе в движениях, но, с другой стороны, добавляет новизны и будит полёт фантазии. Когда моя вамп бурно рыдала, упираясь лбом в чёрный кафель, а я, окончательно лишившись сил, слизывал солёные капли слёз с её груди, в дверь уныло постучали. Мы печально переглянулись — Ева взрослая девочка, и если беспокоит нас в такой момент, то дело серьёзное. А я-то надеялся отдохнуть хотя бы до вечера… Стук повторился.
— Прошу прощения, там Сабрину к телефону.
— Девочка… — прерывающимся от всхлипов голосом простонала моя подруга. — Кто бы там ни звонил, если он ещё хочет жить…
— Это ТОТ САМЫЙ голос! — мрачно проорала Ева.
— Барон?
Сабрина мгновенно выпрыгнула из ванны и, не утруждая себя поисками полотенца, выбежала вон. Из комнаты донёсся сдавленный вопль поражённого Енота. Перенести такое зрелище во второй раз — слишком сильный удар по его ранимым нервам, и в прошлый-то раз еле-еле откачали…
Я вышел минут через пять, вытершись и, разумеется, одевшись. В гостиной примерно такая картинка, какую мне уже нарисовало воображение и интуиция. Сабрина — в глубокой задумчивости сидит в чёрном кожаном кресле нога на ногу, голова запрокинута назад, а пальчики медленно наигрывают какой-то вальс на тяжёлых подлокотниках. Ева — замерла в стороне, молитвенно сложив руки на груди, шея вытянута, в зелёных глазах — ещё более зелёная зависть, приправленная немым восхищением. Капрал — серо-голубой столбик, настолько неприличной формы, что аура сексуальной озабоченности хлещет через край и переполняет удушливой сладостью всю комнату. На столе, рядом с креслом, кроваво-красный телефон, трубка висит над полом, раздражённо захлёбываясь короткими гудками. Признайте, что такой «немой сцене» позавидовал бы сам бессмертный создатель «Ревизора»…