— Александром... нет, Сашкой, — поправился он, — меня все зовут Сашкой.
— Ну вот, Саша, будешь моим связным.
Знакомлю юношу с его основными обязанностями и главной из них — ходить со мной на передовую линию. Последнее, очевидно, Саше нравится больше всего: заулыбался, но сразу принял серьезный вид, вытянулся построевому, положил правую руку на автомат, а ладонью левой руки ударил о ножны шашки:
— Есть, товарищ командир бригады!
Утром 10 января Федоров впервые сопровождал меня на передовой наблюдательный пункт, на гору Гасфорта. Погода стояла ясная, солнечная, слегка морозило. Саша быстро собрал все необходимое: бинокль, каски, полевую сумку, автомат и свою неизменную шашку.
Мы идем вдоль балки по направлению к реке Черной. Первая половина нашего пути скрыта от наблюдения [138] противника, и мы спокойно шагаем и разговариваем. Я поинтересовался, какое у Саши образование.
— Шесть классов окончил.
— А почему дальше не учился?
— Голубей завел, товарищ командир. — В ответе Федорова не чувствуется никакого сожаления.
— Родители-то что же, не следили за твоей учебой?
— Им некогда было, они работали. Мать меня очень любила и, когда узнала, что я бросил учиться, сказала: «Ничего, Сашка, раз у тебя нет способности к учебе, так погуляй годик да иди работать». Через год пошел работать учеником слесаря. Хорошо работал, меня все хвалили, в комсомол приняли. Думал поступить в техникум, да вот война помешала.
— Ничего, не горюй, Саша, прогоним фрицев, будешь учиться.
— Обязательно буду, товарищ командир...
Мы выходим из балки и поворачиваем вправо, к реке. В Чоргуне слышится ружейно-пулеметная перестрелка, а за долиной Кара-Коба — редкие орудийные выстрелы. Путь наш становится опасным: теперь он на виду у наблюдателей противника, засевших на недалекой высотке. Над головой просвистели пули. Федоров встрепенулся, забежал вперед и пошел в двух шагах впереди меня и левее.
— Ты чего это поперед батьки в пекло лезешь? — делаю я ему замечание.
— Стреляют же по нас, товарищ командир!
— Ну и пусть стреляют. Всю войну будут стрелять. На войне и убить могут.
— Я не за себя, товарищ командир, а за вас беспокоюсь, — с тревогой в голосе отвечает Саша. — Мне комиссар наказывал: «Береги командира и не давай ему открыто ходить на передовой. Это, говорит, главная твоя задача».
— Ах, вот оно что, — как будто только сейчас понимаю я что к чему, — ну, тогда спасибо, Саша, за заботу.
У подошвы горы Гасфорта минометчики на расположенной тут в укрытии минометной батарее предупреждают нас, что открытая местность перед горой тоже обстреливается немецкими снайперами. Федоров пристал ко мне: [139]