И вот штаб дивизии генерала Свиридова: раскрашенная балка, перегораживающая мостовую, а за нею дом и около него двое часовых — автоматчиков.
— Я хочу видеть генерала Свиридова, — сказал Сергей лейтенанту, которого вызвал часовой.
Лейтенант сердито и с удивлением посмотрел на Сергея, старательно козырнувшего и при этом щёлкнувшего каблуками.
— Кто такой, зачем?
— Комдив знает, моя фамилия Свиридов, — сказал Сергей, насупившись.
— А, доложу, придётся обождать, — произнёс лейтенант уже мягче, с проснувшимся интересом скользнув взглядом по Серёжиной фигуре, и взгляд его как бы говорил: «Ишь ты, свеженький! Наверно, только что из училища!»
А через несколько минут, войдя в дом, Сергей услышал знакомый, с хрипотцой, словно слегка простуженный голос, с тем мягким произношением буквы «г», которое характерно для русских, долго живших на Украине.
— Прибыл, товарищ генерал!.. — начал Сергей, увидев отца, и вдруг запнулся, но не оттого, что позабыл слова уставного рапорта, а потому, что слова эти словно бы застряли у него в гортани.
— Прибыл и какой орёл! Посмотри, Олег Вячеславович. Гитлеру теперь крышка! — сказал отец и подмигнул стоявшему рядом полковнику. А «орёл», смущённо улыбаясь, молча стоял в двух шагах от генерала, всё ещё не зная, обнять ли ему отца или же оставаться в положении «смирно».
— Ты, Михаил Николаевич, скомандовал бы сыну «вольно», — сказал полковник, подняв на Сергея усталые глаза. — У нашего генерала начальник штаба Волков, — представился он.
— Вольно, сын, и давай поцелуемся, — сказал генерал Свиридов.
Полковник Волков сделал какие-то пометки на карте, вышел из комнаты, хотел, видно, оставить отца и сына одних. А Свиридов-старший взглянул на карту и на пометки начальника штаба, сказал Сергею:
— Вот, видишь, они контратакуют из района Альтдамм-Пиритц. И отсюда, от города Шведт.
Потом, спустя много дней, вспоминая встречу с отцом, Сергей всякий раз с удивлением думал о том, что первая фраза, которую после приветствия произнёс Свиридов-старший, относилась не к домашним новостям, здоровью мамы, поездке Сергея на фронт, а к тому, о чём говорили красные и синие стрелы, кружки и зубчатые полукружья, нарисованные на оперативной карте.
Но в ту минуту?.. Он и сам спросил: «Неужели наступают?», но смотрел при этом не на карту, а на родное лицо со следами усталости, мешочками под глазами, новыми морщинами на лбу.
— Да, стараются улучшить свои позиции, — ответил генерал. — А ты что, удивился?
— По дороге слышал решения Ялтинской конференции. Германию делят на зоны, есть даже договорённость насчёт общей администрации.