— На войне, товарищ майор, самые хорошие места, как в кино, которые сзади, — ответил сержант. — Может, угостите папироской? Я вижу с длинным мундштуком — душистые, а?
— Пожалуйста, — раскрыл портсигар Зубов, но в это время услышал, как знакомый голос метрах в пятидесяти вправо от траншеи прокричал по-немецки: «Сдавайтесь!», и гулкое эхо пронеслось над Одером, достигнув немецких передовых траншей на дамбе, которые находились от выступа не далее двухсот метров.
Зубов прошёл на этот голос и увидел… Сергея Свиридова с рупором в руке.
— А, Серёжа, вот встреча, я рад, — сказал Зубов, — вот где окопались — самая западная точка восточного берега. Хорошо.
— Александр Петрович, — обрадовался Сергей, подбегая к Зубову, рупор мешал ему, и он бросил его на дно окопа. — Вы-то тут зачем?
— Послушать, как вы агитируете солдат противника. Правильно ли произносите слова, а то ведь бывает и так: мы кричим, а немцы нас не понимают.
— Ага, проверка, — помрачнел Сергей. — Вот видите, акыном определили. Кричи, понимаешь ли, в никуда!
— Как это в никуда?
— А что вы думаете, немцы слушают меня? Плевать им!
— Но вы же знаете немного немецкий и своих разведчиков можете научить кричать лозунги. Прокричите лозунг о сдаче в плен, — приказал Зубов.
Сергей с хмурым лицом поднёс ко рту рупор.
— «Seit gefangen!»
— Есть ошибки, — сказал Зубов. — Сейчас за Одером немало берлинцев, которые говорят на «берлинершпрахе». Вы слишком ученически произносите gefangen, берлинцы глотают окончание: жёстче, жёстче. Теперь попробуйте вот этот лозунг:
«Gefangenschaft ist keine Schande,
Schande ist Kampf für Hitlerbande!» —
продиктовал он.
— «Плен — это не позор, позор быть в гитлеровской банде», — прозой перевёл Сергей это двустишье.
— Давайте!
Но едва Сергей прокричал этот лозунг, как с дамбы западного берега донёсся ответный возглас какого-то немецкого солдата, достаточно ясно различимый, а затем вопрос: сколько дают хлеба немецким солдатам в русском плену?
— Что это? — удивился Сергей.
— Вы что, не слышите, вам задают вопрос, отвечайте же быстрее. Нет, лучше я сам, — сказал Зубов и схватил рупор.
Второй вопрос, уже другого немца, был о том, всех ли сдавшихся в плен отправляют в Сибирь.
Зубов ответил, что лагеря для военнопленных размещены в разных зонах страны.
Последовала длинная пауза. Зубов напряжённо ждал. И на лице Сергея засветилось внимание и интерес.
— Спрашивают? Смотри-ка! — прошептал он, словно бы немцы там за Одером могли его услышать.
Сейчас Зубов боялся только одного: чтобы начавшаяся перестрелка не прерывала этот интересный разговор через Одер, непосредственный контакт с солдатами противника.