И все же бывали минуты и даже часы, когда он сам хотел разрыва. Но она была хитра и догадлива: как только замечала его отчужденность, становилась ласковой и терпеливой или принималась льстить, порой тонко, а подчас и грубо, словно хотела ошеломить его внезапными ударами, как это делают укротительницы в цирке с их питомцами.
Она была требовательна лишь в одном: в том, что касалось ее самой; в остальном же прощала ему любую ошибку, любой проступок. И Андрей со стыдом сознавал, что именно эта ее снисходительность нужна ему порой и еще сильнее связывает с Ниной.
— Значит, завтра я пойду с тобой? — сказала ома, взглянув на него искоса.
— Нет, лучше не надо: мне будет не по себе.
Назавтра Андрею предстояло испытание: в училище живописи и ваяния было назначено обсуждение работ курса, и в том числе работы Андрея — скульптурного портрета «Молодой Бетховен». Андрей получил отсрочку по мобилизации, и теперь его мучила мысль: если работу примут плохо, значит, ом не оправдал доверия. И самое мучительное было в том, что он не верил в беспристрастность судей: он будет прав, а окажется виноватым. Судить будут, главным образом, студенты, а они его терпеть не могут, хотя и признают его способности.
Лучше было бы все бросить и уйти воевать. Но его руководитель профессор Миткевич (он-то и добился отсрочки для Андрея) не примет никаких объяснений.
— Ты напрасно волнуешься, — сказала Нина, взяв Андрея под руку. — Что они все перед тобой!
— Да я не волнуюсь. Я просто одинок, вот и все.
— Так и должно быть. Художник обязан быть одиноким.
Эту фразу она слыхала от Андрея. И произнесла ее наверняка. Но он вдруг сказал:
— Это скорее несчастье, а вовсе не обязанность.
Опять не угадала. В последнее время что-то трудно с ним становится.
— Не знаю, я только зритель…
«Зритель — это в театре, — быстро думала она, — а как называют тех, кто смотрит картины, статуи — посетители, что ли?»
— …но все, что ты делаешь…
«Создаешь? Лепишь?»
— …всегда было ну прямо-таки на грани гениальности.
«Кажется, слишком? Нет, ничего».
— Вернемся, — сказал Андрей.
«Пусть его коробит, — думала она со злостью, — а я буду повторять: „Гениальный, необыкновенный“… Привыкнет…»
— Все дело в том, как ты ко мне относишься, — сказала она.
«А других дел нет на свете», — подумал он раздраженно и так же раздраженно ответил:
— Ты же знаешь…
Да, она знала. Пройден тот первоначальный этап, когда люди только знакомы. Теперь они влюбленные. Она потратила немало сил, чтобы привести его к этому. Есть тонкие средства, есть более простые и сильные, к ним она тоже прибегала. Главное, чтобы он чувствовал себя всегда хотя бы немного виноватым перед ней и чтобы все окружающие знали, что она — избранница, все решено. Бывая у Ольшанских или принимая Андрея у себя, она подчеркивала свое право на него. И гости переглядывались с хозяевами, давая понять, что они это одобряют. Аделина Тиграновна, мачеха Андрея, покровительствовала Нине, не замечая легкой небрежности со стороны будущей невестки. Но отец Андрея явно не симпатизировал этой дружбе и в разговоре с Андреем подчеркнуто ставил это слово в кавычки.