— Чего?
— К чему ж покой людей нарушать? Есть бумажка, предписание такое — значит, все очень просто, комнату быстро освободим — а там и жить можно. Я ведь тоже не по собственному мечтанию попал, а по причине злейшего характера супруги. Бывшей, разумеется.
— Разведенный, што ли? — не поняла старуха.
— Законом сведенный, судьбой разведенный. Не иначе, мамаша.
— Все как-то мудрено говоришь. Лучше б сказал, што теперь и делать…
— В смысле, помочь вам? Или еще что?
— Ну-ка покажи еще разок бумагу-то. Погляжу сама…
Петровна достала из буфета круглые свои очки, нацепила на переносицу. Села за стол. Близоруко щурясь, держала бумагу на некотором от себя отдалении и читала по слогам. Прочитала раз и еще раз.
— А точно, што ты и есть Кирилл Алексеевич Братов?
— А на то паспорт есть, документик личного характера. Пожалуйста. — И Братов протянул старухе паспорт.
Уж больно не хотелось Петровне самой решать это дело, а решать надо было, больше некому. Вот она и тянула помаленьку, хотя поняла наверняка — ничего уж тут не попишешь.
— А какую тебе комнату? Которую?
— А там тоже ясно написано: которая площадью, значит, четырнадцать и три десятых квадратных метра. Не меньше и не больше.
— Постой-ка… Это, значит, в которой Алешка нынче живет?
— Не знаю, конечно, извините, какой такой у вас Алешка, а жить уж там придется мне. Извините.
— Вон как… Ну да и то верно. Какую ж еще другую? — Петровна поднялась из-за стола, оглядела Кирилла Братова еще раз с головы до ног: — А вещи-то где твои, Кирилл Алексеевич?
— Которые вещи прямо со мной, а которые враз унести нельзя — то у супруги. Бывшей, разумеется. Я, мамаша, вещами не оброс, мне, главное, мысль подавай, смысл существования.
— Болтаешь чего-то. Пошли посмотрим. — И повела в комнату, где Алешка играл в железную дорогу.
— Это, значит, точно я подумал: внук он твой, бабка. Здравствуй, Алексей батькович!
Алешка сначала взглянул на Петровну, только уж потом ответил:
— Здравствуйте.
— Пойди-ка на улицу поиграй, — сказала старуха. — Сидишь тут, а на улице благодать, солнышко играет.
— Солнце! — сказал Алешка. — А железная дорога там есть?
— У-у, железную дорогу, значит, любишь? — протянул Кирилл Братов. — Свожу, свожу тебя на станцию. У меня там много дружков-приятелей, работал там. Свой человек.
— А правда? — спросил Алешка.
— Чего правда? — рассмеялся, совсем неожиданно для старухи, Кирилл Братов. — Что свожу-то? Еще б не правда! Что Кирилл Братов сказал — значит точка, завязывай хреновину, дело на мази.
— Ладно, успеется еще сказки сказывать, — так, между прочим бросила старуха. — Дядя этот, — и показала на Братова, — будет жить с нами. Вот в этой комнатешке. Вот тут.