– Тебя по телику показывали, папа.
Потом подкатилась к нему с откровенной амурностью, от которой ему пришлось отбиваться. Бедняжка, от нее будет уйма проблем. Он решил несколько ее охладить, рассказав, как выглядит ситуация. Рождество ей это не испортит: к утру она обо всем забудет.
– Слушай внимательно, Бесси, дорогая, – начал он.
– Да, милый, я слушаю. Положи руку вот сюда.
– Нет, не положу. Послушай, грядут плохие времена. У меня не будет работы. Денег вообще никаких не будет, даже от государственного страхования. Нас скорее всего вышвырнут из этой квартиры, потому что я не смогу оплачивать аренду. Плохие времена наступят, потому что из-за моей глупости я стал безработным… вот что тебе скажут.
– Кто мне скажет? Положи руку вот сюда.
– Твои учителя и другие дети, которым про все рассказали родители. Но ты должна понять, почему я это делаю, Бесси. Ни один человек не должен быть распят. Иисус не должен был быть распят. Но есть кое-какие вещи, которым нельзя поддаваться, и я не могу подчиниться тому, что подразумевает профсоюз. Ты понимаешь?
– Ну зачем так привередничать? Почему ты не положишь руку сюда?
– Потому что ты моя дочь, а есть то, что между отцом и дочерью непозволительно. Я хочу, чтобы ты поняла, что я тебе говорю, Бесси. Твоя бедная умирающая мама сказала: «Не дай, чтобы им это сошло с рук». И хотя тебе это покажется бредом, как раз поэтому я пошел против власти профсоюзов. Победить я их не могу, но хотя бы могу стать мучеником во имя свободы. И однажды, вероятно, через много лет после моей смерти, люди вспомнят мое имя и, возможно, превратят его в своего рода знамя и будут сражаться против несправедливости, которую олицетворяют профсоюзы. Ты меня понимаешь, Бесси?
– Нет. И я думаю, ты злой. Почему ты не положишь руку…
– Ну, возможно, Бесси, ты поймешь вот это. Тебе придется поехать в место, которое называется Дом для девочек.
– Куда?
– Место, где о тебе будет заботиться государство, там все девочки живут вместе. И ты будешь там жить, пока ты не станешь достаточно взрослой, чтобы самой найти работу.
Над этим она думала по меньшей мере минуту, потом сказала:
– А телик там будет?
– Конечно, будет. Ни один дом без него не дом, даже Государственный дом для девочек. Свой телик ты уж точно получишь.
– Может, там будет новый, широкоэкранный.
– Я бы не удивился.
– На нем большое кино показывают, как то, которое мы тогда смотрели, с монстрами.
– Ты про «Изнасилование в небесах».
– Так оно так называлось? Ты, я и мама его смотрели. – В голосе у нее зазвучало что-то вроде победной нотки. – А теперь тут не мама, а я. Положи руку вот сюда. Ты должен.