— Можно. Элемент тренировки психики — те же прыжки с парашютом, обкатка танками. Если бы еще разрешали ползание под пулями, летящими над головой, то это закаляло бы еще сильнее. Но полностью психологическое давление это, по-моему, не заменит.
— Что же получается, пусть ротный и дальше орет?
— А что, есть выбор? — Ефимов усмехнулся.
— Не знаю, — пробормотал Прошкин, и они, не сговариваясь, направились к входным дверям.
Ефимов думал о том, что можно было бы рассказать Виктору о недавно состоявшемся разговоре с капитаном, но зачем?
Они вошли вовнутрь здания. Холл постепенно пустел. Близилось время отбоя.
— Лифтом?.. — предложил Прошкин, но Ефимов отрицательно покачал головой и сказал:
— Я пешком. Ты молодой, тебе-то что, а мне тренироваться надо.
— Тогда я поехал.
На том они и разошлись. Прошкин остался ждать кабину лифта, а Сергей потопал по лестнице.
В гостиничном номере стояла тишина. Михаил сидел на кровати. Он нацепил наушники и смотрел по ноутбуку какое-то кино. Ефимов тихонько, стараясь ему не мешать, приготовил себе полкружки кофе, выпил его одним залпом, почистил зубы и лег.
Сон, ставший почти бесконечным, пришел сразу, как только он закрыл глаза. Сергею даже какое-то время казалось, что он не спит и грезит наяву, но это было, конечно же, не так.
Утром Ефимов даже не заглянул к полковнику, лег отсыпаться. Они встретились на территории заставы днем. Издалека кивнули друг другу, обменялись понимающими взглядами и разошлись.
Сергей продолжал таиться и заглянул в гости к разведчику только под вечер. Полковник заметно волновался. Его лицо заросло суточной щетиной, чего он раньше не допускал, щеки впали. Ефимову казалось, будто это не он вовсе не спал и бродил всю ночь черт знает где, а сам полковник.
— Принес? — спросил тот.
— Так точно! — ответил Сергей и вытащил из-под бушлата пакет, полученный от моджахедов.
— Давай! — потребовал сотрудник ГРУ, почти вырвал пакет из рук Ефимова, тут же отошел к окну, вытащил папку, заглянул в нее, быстро пролистал несколько бумаг.
Он взял очередной лист, начал читать и споткнулся где-то на середине. Лицо его стало бледным. Полковник некоторое время стоял в раздумьях. Затем разведчик спрятал бумаги в папку и убрал ее обратно в пакет. Он устало, скорее даже обреченно, вздохнул.
Когда полковник повернулся к Ефимову, на лице его появилась кривая улыбка:
— Не знаю, что и сказать… — Тут последовала пауза. — Читал? — Он кивнул на пакет, брошенный на стол, и сам себе ответил: — Читал, конечно. Плохо!..
— Вы же сами сказали…
— Сказал, — не стал отрицать полковник. — И это плохо. Лучше бы я не говорил, а ты не читал. — Его едва не трясло.