— Наркоз не действует. Ему больно…
— Сделайте еще!
Свет, темнота, боль.
Следом серое безвременье, откуда доносился безликий голос:
— Что тебе передал полковник Дорохов?
— Ничего, — прошептали губы. — Ничего…
— Он вручил тебе какой-то документ?
— Нет, — ответило за Сергея непонятное упрямство, сидевшее в нем.
Как противовес, ему отозвалось эхо, тающее далеко-далеко в подсознании:
«Что толку отпираться? Они ведь все знают».
Новый вопрос, ласковый, почти отеческий голос:
— Мы его друзья, хотим забрать то, что он отдал вам.
Сергею хотелось сказать, мол, да, забирайте все. Я покажу, где спрятал.
Но какая-то вкрадчивость, проступавшая в звучащем голосе, заставила щелкнуть некий тумблер, включающий воспоминания:
«Никто никогда. Никогда никто. Твоя жизнь в твоих руках».
— Я не понимаю. — Губы Ефимова едва шевелились, но тот человек, которому были предназначены эти слова, все слышал.
Молчание длится вечность.
— Поправляйтесь.
Мужчина, говоривший с Ефимовым, сделал определенный вывод. Заскрипел стул. Подошвы ботинок зашлепали по полу. Прошло несколько мгновений, шаги удалились, стихли.
«Полковник говорил, что моя жизнь будет зависеть только от меня. Я все сделал правильно, иначе сейчас уже умер бы. — Сергей с трудом разлепил веки. — Никого. Он ушел, или все это мне пригрезилось? Скорее все-таки ушел. Я жив, значит, первый раунд за мной». — Глаза прапорщика закрылись сами собой, его сознание окунулось в пучину временного забытья.
Утро началось чьим-то смехом. Выглянув из палатки, Ефимов увидел бойцов, кормивших обыкновенную полевую мышь. Та сидела на локте одного из них и, смешно перебирая лапками, тщательно обкусывала со всех сторон печенье, предложенное ей. Когда мышь наелась досыта, ее отнесли в сторонку от лагеря и выпустили, предварительно разбросав по округе пачку армейских хлебцев.
За ночь небо очистилось от туч, ветер стих. Небольшой морозец окончательно осадил влагу, копившуюся в воздухе. Ветви деревьев, сосновые иглы посеребрило инеем, чуть покачивающим длинными ресницами.
Ефимов встал, с наслаждением втянул в себя свежий, пахнущий хвоей воздух, с хрустом потянулся. Дышалось необычайно легко. Мысли Сергея сами собой устремились к дому. Этот день можно было уже списать в расход, оставалось всего пять, меньше недели. Потом автобус, поезд, двухчасовая поездка в кузовах грузовиков, короткое построение, и ты дома. Что может быть лучше?
Бойцы подкинули дров в костер. В безветренном воздухе пахучий дымок лениво расползался во все стороны.
— Сергей Михайлович!..
Ефимов обернулся и увидел Олега Анатольевича, идущего со стороны инструкторских палаток.