— Все! Человек взошел на Эльбрус!—радостно воскликнул Емануель. Ударили в барабаны, прозвучали залпы из ружей...
Когда к вечеру штурмующая группа спустилась в лагерь, командующий узнал, что покорителем недоступного Эльбруса стал проводник Хилар Хаширов. Генерал перед строем казаков торжественно вручил победителю награду: сто рублей денег и ярко-красный отрез дорогого сукна на черкеску...
Возвратившись на Горячие Воды, Емануель повелел братьям Бернардацци соорудить грот перед цветником бульвара, на восточном склоне Горячей горы в честь покорения Эльбруса и назвать его гротом Дианы — покровительницы охоты. В тот же год по заказу штаба Кавказской линии были отлиты две чугунные плиты с надписью:
«В царствование Всероссийского Императора Николая I стоял здесь лагерем с 8 по И июля 1829 года Командующий Кавказской линии Генерал Емануель, при нем находились его сын Георгий 14 лет, посланные Российским правительством академики: Купфер, Ленц, Ме-нетрие и Мейер, а также чиновник Горного Корпуса Ван-сович, Минеральных Вод Архитектор Иос. Бернардацци. Оставив лагерь, расположенный на 8000 футах (т. е. 1143 саженях) выше морской поверхности, восходили 10-го числа на Эльбрус до 15700 футов (2243 сажени), вершины же оного 16300 футов (2329 саженей) достиг только кабардинец Хилар.
Пусть сей скромный камень передает потомству имена тех, кои впервые проложили путь к достижению поныне почитавшегося недоступным Эльбруса. Отлита в Луганском заводе в 1829 году».
Одну плиту предполагалось установить на месте расположения лагеря экспедиции в урочище Ирахик-сырт, другую, как копию, хранить в штабе Кавказской линии напоказ высокопоставленным военным и гражданским чинам, прибывшим по служебной надобности в Ставрополь... Но в связи с тем, что на левом фланге Линии развернулись сражения с горскими мюридами, плиту доставить к подножию Эльбруса не смогли, ее довезли только до Горячих Вод и установили пока на время около грота Дианы. Плита простояла здесь 80 лет... А копия плиты куда-то исчезла...
ПРОЩАНИЕ С ГОРЯЧИМИ ВОДАМИ
В теплый сентябрьский день 1829 1;ода водяное общество имело возможность наблюдать прогуливающегося по бульвару невысокого, средних лет господина в щегольском сюртуке, высокой шляпе, с тростью в руках. У незнакомца были большие ясные глаза, каштановые вьющиеся волосы, выбивающиеся из-под шляпы, аккуратно подстриженные бакенбарды во всю щеку.
— Батюшки-светы, да это же Пушкин!—воскликнула одна дама, шедшая под руку с супругом.—Николя... Николя, посмотри, Пушкин, Пушкин идет!—тормошила она за рукав спутника.