— Мы готовим себя к этому.
Одоевский довольно посматривал на Майера, как бы спрашивая: «Ну, что, милейший доктор, интересного-
собеседника я привел к вам сегодня?» Майер понял,, мягко улыбнулся...
У Огарева и, наверное, у всех герценовцев представление о декабристах было, как понял Александр» Иванович, не во всем верное. Пожалуй, оно было слишком возвышенное, оторванное от жизни, а это могло нанести вред молодому поколению борцов за свободу. Одоевский решил привести Николая Платоновича к Валериану Михайловичу Голицыну, князю, просвещенному и талантливому человеку, тянувшему здесь, на Кавказе, солдатскую лямку. Голицын был неотразим в спорах на философские, политические, литературные и просто житейские темы. Бывало, всего лишь одна метко брошенная в полемике его фраза вызывала дружный? смех собеседников и вгоняла в краску противника.
Поздоровавшись за руку с Огаревым, Голицын с иронической улыбкой на бледных губах посмотрел на' его длинные волосы и бородку, заметил:
— А эти атрибуты для чего?
— Какие атрибуты?—не понял молодой литератора
— Длинные волосы, бородка, вредные в вашем деле..
— Чем же они вредны?
— Тем, что отталкивают от вас людей. Будьте внешне проще.
Огарев покраснел и не сразу нашелся что ответить.
Узнав, что Голицын был переведен из Сибири рядовым на Кавказ еще в двадцать девятом году и вместе с Бестужевым сражался в русско-турецкую войну, Николай Платонович воскликнул:
— Я не могу понять, как вы, князь, приверженец: гуманизма, могли беспощадно убивать людей?
— А закон войны что говорит?—прищурился Валериан Михайлович.
— При чем тут закон войны?
— При том, что если противник не сдается, его надо убивать, пока он тебя не убил. Мы вот на Сенатской площади не уничтожили Николая, так он пятерых из нас вздернул на виселице, а остальных в Сибирь и на Кавказ, на верную смерть... Когда дело доходит до оружия, а в восстании его применять необходимо, то тут церемониться нечего...
Голицын словно потерял интерес к гостю, принялся ставить самовар. Быстро настругал ножом щепок от полена, засунул их в трубу и понес разжигать самовар во двор, бросив на ходу:
— Вы пока посидите, а я разожгу огонь и позову Кривцова.
Огарев спросил Одоевского:
— Кривцов тоже весь в иголках, как и Голицын?
— Нет, другого склада. Веселый, никогда не унывающий человек... А на князя вы не обижайтесь. Люди-то ведь не бывают одинаковы, и хорошо, что это так. Дамасская сталь — сплав разных металлов, а стволы орудий и шашки как крепки! Так же и среди единомышленников...