— Сидорка, мил человек, я брошу веревку. Раскинь руки. Нащупаешь веревку, хватай ее!
Фомка швырнул топор как мог дальше в снег. Топор провалился, таща за собой веревку. Затем Фомка стал выбирать веревку, подтаскивая топор к Сидорке. Сидорке удалось поймать веревку, и скоро он стоял рядом с Фомкой, бледный, едва дышащий.
— Рыбий глаз! — ударил он себя ладонью по лбу. — Как я провалился! Здесь волчья яма!
— Тут, браток, этих волчьих ям — без счета. Пути нам тут нету.
— А дичина?
— Солнышко низко. Время к своим подаваться.
— «Время подаваться», — передразнил Сидорка. — А по мне так давно время поснедать. Слышь, в животе бурчит?
Сидорка развязал тощую котомку, и друзья разделили между собой пресную лепешку и рыбу. Затем они снова полезли на перевал.
Фомка пыхтел, пот лил с него градом. Бормоча, старик лез все вперед да вперед, иной раз и на четвереньках. Сидорка шагал за ним на своих ходулях. Иногда, спотыкаясь, он вспоминал свой «рыбий глаз», хоть и неясно было, кого он обласкивал излюбленным прозвищем.
Фомка остановился, высморкался и проворчал, разводя руками:
— А я слушаю, слушаю: кто свищет? Ан, это у меня в носу…
Сидорка прыснул со смеху.
— Уморил, Фомка, рыбий глаз!
— Ну-ну, загоготал, — проворчал Фомка и, пыхтя, двинулся дальше.
Перевал остался далеко позади, и ночь скрыла окрестные горы, когда Фомка с Сидоркой увидели вдали костер Дежнева.
Выбившиеся из сил Фомка с Сидоркой дотащились наконец до лагеря. Захаров с Зыряниным уже спали под пологом. Они тоже вернулись ни с чем.
«Что ж теперь делать?» — думал Дежнев.
Пробедствовав полторы недели вдали от моря, где землепроходцев выручало мясо иногда попадавшихся песцов, Дежнев решил снова выйти на морское побережье.
Отряд представлял собою жалкое зрелище. Щеки людей ввалились, у глаз — темные круги. Афанасий Андреев, Ивашко Вахов и Родька Григорьев поморозили ноги в развалившихся торбасах и едва ковыляли, опираясь на рогатины. Цинга одолела большую половину людей. У Евтюшки Материка, Родьки Григорьева и Бессона Астафьева кровь сочилась из десен, зубы шатались.
Некоторые анкудиновцы, сытыми проявлявшие дерзость и отвагу, теперь пали духом и постоянно делали попытки отставать на привалах. При выступлениях с привалов дежневцам приходилось насильно поднимать их. Степан Сидоров и Сухан Прокопьев всегда шли сзади отряда, не позволяя анкудиновцам отставать.
Море близко. Слышится рокот взбегающих на берег волн и шуршание гальки.
Люди ускорили шаги. Кое-как спустившись с кручи, они в изнеможении валились на гальку. Пока тела предавались отдыху, алчные глаза бегло оглядывали бережину, высматривая что-нибудь съедобное.