— Глянь-ко, приказный! — вдруг перебил Дежнева Степан Сидоров. — Корякская байдара!
— На нашей корге!
— Надо их отвадить. Не то все стадо переведут, — сказал Василий Бугор.
— Неужто им много надо? — спросил Савва Тюменец.
— Много им не надо, а зверя зря губят, — резонно заметил Бугор. — Копья у них плохие. Ранят зверя, а он в воду уходит и тонет. Чтобы от двух моржей сала добыть, они двадцать губят.
Коч пристал к берегу. Вооруженные пищалями и рогатинами охотники вышли на не занятую моржами часть берега. В полуверсте виднелись две вытащенные на берег байдары и группа коряков, разделывавшая туши. Приближение русских, видимо, их не испугало.
— Дозволь, приказный, пугнуть этих приятелей, — обратился к Дежневу Артемий Солдат.
— Пугнуть — пугните. Но стрелять дозволяю лишь в воздух, — ответил Дежнев.
С громкими криками охотники побежали к корякам мимо обеспокоенных моржей. Потревоженные звери с ревом ковыляли к морю. Раздались выстрелы.
Среди коряков началось смятение. Они бросились к байдарам и потащили их на воду. Несколько стрел полетело в сторону русских.
С удивлением Дежнев увидел одетую в меха фигуру, внезапно отделившуюся от группы коряков и побежавшую к русским. Как будто это была женщина.
— Назад! — грозно крикнул ей один из коряков.
Он стоял в воде, укладывая в байдару бурдюки с моржовым салом.
Двое коряков кинулись за беглянкой.
С пищалью в руках, Сидорка огромными скачками несся навстречу женщине. За ним спешили Дежнев, Фомка, Артемий Солдат, Байкал. Сидорка выстрелил на бегу в воздух. Коряки повернули к байдаре.
Женщина, протянув руки, устремилась к русским. Слезы катились по ее лицу. Добежав, она бросилась на грудь к Дежневу.
— Деж-нев! Сем-ен!
— Кто ты, сердешная? — ласково спросил Дежнев женщину. — Скажись, как тебя звать-величать?
Женщина зарыдала.
— Семен, Семен, — едва выговаривала она, — это же я…
— Да кто ты? Откуда ты меня знаешь? — спрашивал все более недоумевавший Дежнев.
Приподняв за подбородок заплаканное лицо женщины, Дежнев побледнел:
— Кивиль!
— Наша Кивиль! — воскликнул Фомка, выронив пищаль.
— Рыбий глаз! Как же я ее не узнал! — хлопнул себя по лбу Сидорка.
Не узнал! Трудно было узнать розовощекую, веселую, цветущую Кивиль в этой поблекшей неряшливой женщине в грязном корякском платье. Охотники собрались вокруг Кивили, оставив заботу об уходивших байдарах и ревевших моржах.
Кивиль долго не могла успокоиться и только всхлипывала. Слезы катились по ее щекам. Мало-помалу она затихла.
— Добро, — сказал Дежнев, погладив ее по голове, — расскажи нам теперь, доченька, о Феде. Где он? Жив ли?