— Ведмедя учуял! — тихо сказал Фомка.
Он подозвал Хитрого, взял его на сворку и снял ножны с пера рогатины. Хитрый рвался вперед, натягивая сворку.
К великому удивлению охотников, до них донеслись голоса людей.
— Фома, — сказал шепотом Попов, — обожди здесь с Хитрым. Мы глянем, что там за люди.
Фомка остановился. Попов, Сидорка и Удима стали осторожно пробираться дальше.
Перед ними открылась гряда больших мшистых камней, полузасыпанных снегом. Охотники добрались до камней и выглянули из-за них.
Посреди прохода между скал сидел громадный бурый медведь. Видимо, это был шатун, не успевший залечь в берлогу. Шагах в двадцати от него стоял старый якут. Он держал шапку в руках и низко кланялся медведю, что-то говоря по-якутски. Поодаль стояло человек десять якутов, державших под уздцы волновавшихся коней. Медведь сидел на дорожке, глядя на старика маленькими глазками.
Едва удерживаясь от смеха, Попов ткнул в бок Удиму и прошептал:
— Толкуй, что старик говорит медведю.
— Он говорит, — зашептал дрожавший от страха Удима, — он говорит: «Улуу-Тойон![48] Ты — хозяин леса. Не гневайся, Улуу-Тойон! Мы пришли не для того, чтобы тебя обидеть!»[49]
Медведь подозрительно повел носом и заворчал. Старик упал на колени.
— Толкуй, что отвечает медведь, — нетерпеливо шепнул Попов замолчавшему Удиме.
— Улуу-Тойон гневается. Он спрашивает, зачем якуты пришли в его лес.
Старик, дрожа и кланяясь в землю, снова заговорил плачущим голосом.
— Старик сказал, — продолжал Удима, — он провожает дочь Кивиль с ее женихом до его юрты. Будет свадьба. Старый якут сказал: «Уважь меня, Улуу-Тойон! Пропусти нас, а то, Кур… Курсуй, жених, откажется от моей дочери».
Тут Удима быстро замотал лицо длинными ушами малахая.
— Дальше! — нетерпеливо шепнул Попов.
— «Курсуй богат. Кивиль говорит: “Он стар и зол, не хочу за него замуж”. Но я — бедный старик. Курсуй даст мне за нее двух кобыл и коня».
— Старый черт! — вырвалось у Попова.
— «Уважь, Улуу-Тойон, — говорит старик, — пропусти нас».
Старик поклонился, коснувшись лбом снега. Громкий лай собаки заставил Попова оглянуться. Хитрый вырвался от Фомы, перескочил через камни и кинулся к медведю. Рассерженный медведь встал и щелкнул зубами. Хитрый звонко лаял, бросаясь к нему то с одной стороны, то с другой.
Старик-якут упал ничком в снег и вопил:
— Улуу-Тойон! Смилуйся!
Медведь пытался поймать собаку. Его налившиеся кровью глаза остановились на старике. Он заревел, шагнул к старику и схватил его за голову зубами. Снег окрасился кровью.
Возбужденный запахом крови, медведь в десяти шагах увидел Фомку. Без лыж, без кухлянки, шапки и рукавиц Фомка стоял перед ним, готовый к бою. Встав на дыбы, медведь с ревом двинулся на него. Хитрый сзади хватал зверя за ляжки. Но медведь не обращал внимания на собаку.