Герасим Анкудинов сидел в своей казенке, опираясь руками о широко расставленные колени. Прищурясь и изогнув черную бровь, он рассматривал стоявших перед ним своих помощников — Пятку Неронова и Ивашку Косого. И, странно, оба они — и этот рыжеватый, с припухшим лицом и глазами навыкате Пятка Неронов, и тот высокий, худощавый, глядевший исподлобья Ивашка Косой — оба они чувствовали себя в чем-то виноватыми, хотя и неясно было, в чем.
— Что ж это выходит, братики? Получили мы подъемные от Стадухина али нет?
— Полуцили, — недоуменно ответил Неронов, — как не полуцить… Полуцили.
— А что обещал нам Михайла на Погыче-реке? Помните?
— Цо? Ну, обещал нам из добыцы долю…
— Обещал ли он это, братики? — Тонкие губы Анкудинова захватили черный ус, а его глаза еще больше сощурились.
— Что обещал, то обещал, — кивнул головой и Косой.
— А дело-то свое мы сделали? — вдруг быстро повернув голову, резко спросил Анкудинов. — Помешали мы Дежневу пойти на Погычу? Молчите? Вот то-то и оно, что нет, — Анкудинов снова понизил голос. — А Погыча-то река, глядишь, вот-вот и объявится. До Погычи-то уж, чай, рукой подать.
Наступило короткое молчание. Анкудинов кусал губы, постукивая пальцем о рукоять сабли. Неронов, выпучив глаза, смотрел на него. Косой, как уставился неподвижным взглядом на сапог Анкудинова, так и не отрывался от него.
— Был расчет на этого Курсуя, — продолжал Анкудинов. — Да он дураком оказался. Дела, как должно, не сделал.
— Собака! — мрачно произнес Косой.
— А что будет, коли Дежнев до Погычи дойдет? Тем же часом он там укрепится. Острог поставит. А там возьми-ка его! Выкуси! Здесь надо задержать Дежнева. Говорите, как, по-вашему, это сделать?
Неронов растерянно развел руками.
— Что пытаешь? — хмуро ответил Косой, переводя взгляд с сапога Анкудинова на его шапку. — Сам знаешь, что делать. Разгромить Дежнева надо, вот что.
— Дело говоришь, Косой, дело! — угодливо подхватил Неронов.
«Разгромить!» Об этом Анкудинов уж не раз думал, но сомневался. Понравится ли такой оборот Стадухину? Он ведь не приказывал убивать.
Дверь казенки распахнулась, и в нее шумно вошел Ивашко Вахов, дежуривший на коче за старшого. Веснушчатое лицо его вытянулось и казалось смущенным.
— Атаман, — нерешительно проговорил Вахов, — глянь-ко наружу. Ненастье близится… Прикажешь, может, чего…
— Что там еще! — Анкудинов недовольно поднялся и вышел из казенки.
Погода и вправду изменилась. Ветер порывисто дул с запада. Над кочем низко проносились серые облака. Мрачные тучи, переваливая через гору, спускались к морю. Глухо слышался рев прибоя.