— Но ведь борьба! — сказал Бенсингтон. — Какие усилия на все это потребуются! Я не знаю, верно ли вы оцениваете…
— А я знаю, что вам следовало бы быть каким-нибудь лишаем или водорослью, Бенсингтон! Из тех, что растут на подводных камнях. Обязательно! У вас такие способности, а вы только и думаете о том, чтобы сидеть смирненько да кушать сладенько. Разве мир создан для старых баб, которые бы его оплакивали?.. Ну, да ладно! Теперь уж вам отступать нельзя. Волей-неволей должны идти вперед!
— Мне кажется, нам следовало бы постепенно…
— Ничего не постепенно! Никакого «постепенно»! — крикнул во все горло Коссар. — Никоим образом! Делайте все что можете и как можно скорей! Не тащитесь, а прыгайте. Вот так!
Пародируя кривые Редвуда, Коссар сделал рукою широкий размах кверху и прибавил:
— Вот так поступайте, Редвуд! Понимаете? Вот так!..
Если есть предел материнской гордости, то предел этот, несомненно, был достигнут женою мистера Редвуда в тот день, когда сын ее, на шестом месяце своей земной жизни, сломал свою прочную колясочку и был доставлен в тележке молочника.
Юный Редвуд весил в это время пятьдесят девять с половиной фунтов, а рост его был ровно четыре фута. Наверх, в детскую, его несли двое — повар и горничная. После этого, конечно, материнская гордость скоро должна была перейти чуть не в отчаяние.
Возвратившись однажды из лаборатории домой, Редвуд застал свою жену в слезах.
— Что вы с ним сделали? — воскликнула она, бросаясь к мужу. — Скажите мне, что вы с ним сделали?
Редвуд осторожно подвел свою супругу к дивану.
— Успокойтесь, моя дорогая, — сказал он, — ужасного ничего нет; вы слишком переутомились. Колясочка была очень плоха, а вот мы теперь сделаем ему более прочную. Я уже заказал железное кресло на колесах.
Миссис Редвуд даже отшатнулась.
— Для ребенка кресло на колесах? — воскликнула она.
— Почему же нет?
— Да что он, калека, что ли?
— Какой же калека — молодой гигант, душа моя! Вам нечего его стыдиться.
— Но ведь вы ему давали что-то такое… Данди, признайтесь, что вы давали?
— Что бы я ему ни давал, но, во всяком случае, вреда это ему не принесло, как видите, — отвечал Редвуд.
— Да как же не принесло, Данди?!.. Ведь он прямо чудовище! — воскликнула миссис Редвуд, прижимая платок к глазам.
— Что за вздор! Какое же чудовище, когда он здоровый, крепкий и сильный мальчик, которым всякая мать могла бы похвастаться… Что вы в нем находите чудовищного?
— А рост?
— Ну, что же рост! Разве лучше быть таким пигмеем, как все дети, которых мы видим кругом? Полноте, он прекрасный ребенок…