Это был крупный мужчина с очень коротко остриженными волосами, торчавшими седой щетиной, с тяжелым лицом, изрезанным глубокими морщинами и напоминавшим морду гончей собаки, сильно загорелым и обветренным в доброй дюжине военных кампаний. Он шел раскачивающейся походкой моряка или кавалериста, хотя не был ни тем, ни другим, а его голос слышался за милю, даже когда дул достаточно сильный встречный ветер.
Благодаря его усилиям, предпринимаемым практически в одиночку, батальон был приведен в почти нормальное боевое состояние. Сегодня его подняли по тревоге, и он был готов к маршу за час до рассвета. Шестьсот девяносто солдат рассадили по машинам, выстроившимся в колонну на главной улице Асмары. Кузова грузовиков были до отказа забиты молчаливыми людьми, сгорбившимися и укрывшимися под своими шинелями от утреннего холода. Мотоциклисты передового дозора уже сидели, оседлав свои машины, прикрывая с флангов свежеотполированный, но пока лишенный пассажиров командирский «роллс-ройс», разукрашенный развевающимися флажками. Мрачный водитель в скорбной позе сидел за рулем. Все это воинское сборище пребывало в напряженном состоянии полной неопределенности.
По батальону последние двенадцать часов ходили самые дикие слухи о предстоящем походе – что их вроде как выбрали для какой-то отчаянной и опасной операции. Вчера вечером сержант, прислуживавший в офицерском собрании, лично видел, как полковник граф Альдо Белли плакал от переполнявших его эмоций, когда чокался со своими младшими офицерами, выкрикивая боевой девиз их полка «Лучше смерть, чем бесчестье!», который, несомненно, великолепно звучит, когда в глотку залито изрядное количество кьянти, но оставляет ощущение полной пустоты в желудке, когда тебя поднимают в пять утра и дают на завтрак кусок черного хлеба и кружку не слишком крепкого кофе.
Третий батальон в полном составе пребывал в весьма трезвом состоянии, когда взошло солнце в слепящем, раскаленном докрасна ореоле, сразу же заставив всех снять шинели. Солнце карабкалось все выше по небосклону обжигающего ярко-синего цвета, и солдаты ждали, покорные как волы, запряженные в повозку. Кто-то однажды заметил, что война на девяносто девять процентов состоит из скуки и одного процента ничем не сдерживаемого ужаса. Третьему батальону предоставили возможность познакомиться с этими девяноста девятью процентами войны.
Незадолго до полудня майор Луиджи Кастелани отправил еще одного посыльного на квартиру полковника и на сей раз получил ответ, что граф уже проснулся и почти завершил свой туалет. И вскоре присоединится к своему батальону. Майор выругался с мастерством старого вояки и пошел своей раскачивающейся походкой по улице, рассчитывая заткнуть глотки многочисленным грубиянам, уже бормочущим всякие мятежные глупости во всей растянувшейся на полмили колонне грузовиков с закрытыми брезентом кузовами, в которых изнемогали от жары и потели на полуденном солнце его солдаты.