— Стой, такси. Полиция!
Таксист повернул голову на голос, но Энди дал мысленный посыл — совсем небольшой. Боль кинжалом пронзила ему голову и тут же отпустила, оставив несильное ощущение, подобно утренней ноющей боли — так бывает, когда отлежишь шею.
— Они, думаю, гонятся вой за тем черным в клетчатой кепке, — сказал он таксисту.
— Точно, — сказал водитель и спокойно отъехал от бровки, двинувшись по Восточной Семнадцатой.
Энди оглянулся. Двое одиноко стояли на бровке тротуара. Остальные пешеходы явно чурались их. Один из тех двоих снял с пояса радиотелефон, заговорил. Затем они исчезли.
— А тот черный, — сказал водитель, — что он сделал? Думаете, грабанул винный магазин или чего еще?..
— Не знаю, — сказал Энди, пытаясь сообразить, как поступать дальше, как постараться выжать из этого таксиста большую пользу с наименьшей затратой энергии. Заметили ли они номер такси? Следует исходить из того, что заметили. Но они не захотят обращаться к полиции города или штата и но крайней мере какое-то время будут в замешательстве.
— Все они куча отребья, эти черные в городе, — сказал таксист — Не говорите, сам скажу.
Чарли засыпала. Энди снял вельветовый пиджак, свернул, положил ей под голову. Перед ним забрезжила слабая надежда. Если он правильно сыграет — дело может выгореть. Хозяйка Судьба послала ему слабака (не в обиду ему будь сказано). Он был из тех, кого, казалось, особенно легко подталкивать по нужной дорожке, — белый (азиаты но какой-то причине самые неподдающиеся), достаточно молодой (старые почти невосприимчивы) и среднего умственного уровня (умным давать мысленный посыл лете всего, глупым — труднее, а умственно отсталым — невозможно).
— Я передумал, — сказал Энди. — Отвезите нас, пожалуйста, до Олбани.
— Куда? — Водитель уставился на него в зеркало заднего вида. — Дружище, я не могу везти до Олбани, вы в своем уме?
Энди вытащил бумажник, в котором лежала однодолларовая купюра. Он благодарил Бога, что такси — не с пуленепробиваемой перегородкой, мешающей общаться с водителем и имеющей лишь отверстие для расчетов. Непосредственный контакт всегда способствует даче мысленного посыла. Была ли в этом какая-то психологическая загадка или нет, сейчас не имело значения.
— Даю пятисотдолларовую, — сказал спокойно Энди, — Отвезите нас с дочкой в Олбани. Хорошо?
— Пять сотен! О, Господи!
Энди вложил банкноту в руку таксиста, и когда тот опустил взгляд, Энди изо всей силы дал посыл. На какое-то мгновение его охватил страх, что ничего не выйдет, что просто ничего не осталось, что он истратил остаток энергии, заставив водителя увидеть несуществовавшего чернокожего в клетчатой кепке.