– А шофёр не боится незнакомых людей с собой брать?
– Ну он же не слепой – видит кто голосует. Если пятеро зэков в татуировках и с ножами – тогда только скорости прибавит, да ещё по встречной полосе объедет. А если парень с девушкой – туристы с рюкзаками, то видно же сразу кто такие… Это, наоборот, тебе надо начеку быть, особенно когда одна едешь. Хорошие люди – хорошими людьми, а всё бывает, могут и приставать начать. Короче смотри внимательно к кому садишься, смотри на лицо – на нём всё написано.
– Да… – Яна была потрясена таким обилием свалившейся на неё новой информации. – А куда потом этот автобус девается?
– А вот это как раз самая проблема – сбыта нет. Не будешь же по спичечному коробочку продавать? Надо килограммами. Распихивается по таким вот квартирам-складам как у меня.
– А если найдут?
– А меньше болтать надо. – Мышь внимательно взглянула на Яну. – Надеюсь ты понимаешь, что всё это никто не должен знать? Даже большинство из тех, кто здесь бывает, этого не знают. Ты знаешь почему я это всё тебе рассказываю? Потому что вижу, что ты хороший человек и никогда меня не выдашь. У каждого человека на лице написано кто он такой, надо только уметь читать, а Мышь никогда не ошибается. А насчёт того что опасно – ну да, опасно. Но мы находим большого покупателя и продаём не меньше пяти килограмм. Даже знакомым банкующим не продаём.
– Как это – банкующим?
– О, дикость и серость! Объясняю – есть такая работа у студентов в общежитиях и прочих безденежных людей. Покупается стакан травки, а потом своим продаётся по кораблю – по коробочку спичечному. В стакане десять кораблей, ну и обычно ещё чуть-чуть. И на этом банкующий какие-то деньги зарабатывает от стипендии до стипендии. Но мы банкующим на продаём – их выцепят, и выйдут на нашу квартиру. Только по пять-десять кило. В прошлом месяце Кельвин во Владимир отвозил десять кило.
– А если поймают?
– А как поймают? Едет типа студент из Москвы во Владимир на электричке, с рюкзаком здоровым, мы ему даже удочку к рюкзаку дали для такого дела. Кто проверит?
– В прошлом месяце ещё снег был, какая удочка?
Мышь поморщилась.
– Правильно мыслишь, Дамка. Это мы конечно стормозили. Кельвин нам высказал что он о нас думает – его и туда и обратно в электричке все спрашивали куда это он с летней удочкой едет. Хотя сам тормоз – мог бы и догадаться первый. Но ничего страшного не произошло, просто съездил как дурак.
Яна помолчала.
– А не опасно так возить одному? Оно ведь могут кокнуть, труп в речку, деньги в бочку…
– Опять правильно мыслишь. Мы тоже поначалу толпой ходили, даже пару раз нам присылали специально вот такой высоты демонов для охраны. Но за три года нас никто не тронул, да и кому это нужно? Деньги для серьёзной мафии не такие большие чтобы руки пачкать, может нашу квартирку по осени они бы и грабанули если бы знали где, а из-за пяти килограмм – никто пачкаться не будет. А для мелкой урлы – для мелкой выгоднее с нами торговать, а не воевать, тут ведь такое дело, милиция пока сильна, что бы там газеты перестроечные не писали, а навести её на кого-нибудь из мести – никогда не поздно, так что тут всё на доверии делается, шаг влево, шаг вправо – сама понимаешь. К тому же, не забывай, дело-то комсомольское, и организовали его оттуда. – Мышь кивнула головой вверх, – и они тоже следят чтобы ни одну из ихних бригад не обижали, так что мы под комсомольской крышей пока что ходим. Правда у них там сейчас всё разваливается, но экспедиции летом всё равно будут – они просто переберутся под другую вывеску, и всё.