«Следуйте за мной, и побыстрее с этим, миледи», – попросил он. – «В этом месте много шпионов. Я не могу позволить Вам оставаться здесь долго. Если меня поймают, я и сам окажусь в темнице».
Гвен последовала за ним, когда он поспешил по коридору. Их шаги отдавались эхом в этом месте, слабо освещенном факелами, когда они проходили мимо камер. Она увидела заключенных в тени, которые прижали свои лица к решеткам камер – лица, которые пробыли здесь слишком долго. Это были злые, развратные лица, некоторые из них зашипели на нее, когда она проходила мимо. Девушка удвоила скорость, пытаясь не смотреть слишком пристально.
Наконец, пройдя еще несколько коридоров, стражник провел ее к одной камере – последней камере слева. Он встал позади нее в ожидании.
«Оставь нас», – приказала Гвен.
Стражник посмотрел на нее, поколебавшись немного, после чего развернулся и ушел, оставив ее одну.
Гвен заглянула в камеру, ее сердце бешено колотилось в предвкушении. Она подошла ближе. Наконец, появился Кендрик, который казался слишком бледным. Увидев Гвен, он улыбнулся.
«Сестра моя», – сказал он.
Кендрик потянулся и взял ее руку через решетку.
Гвендолин улыбнулась в ответ, когда его лицо просветлело. Было так хорошо увидеть его, убедиться в том, что он жив, что с ним все в порядке. Ее сердце разбилось при виде Кендрика, из-за того, что брата унизили, бросив в это место. С ним поступили несправедливо. И, тем не менее, на его губах была все та же добрая, благородная, сострадательная улыбка. Кендрик был самым прекрасным человеком из всех, кого она знала.
«Сестра моя», – повторил он. – «Ты оказала мне большую услугу, придя сюда».
«Я оказала услугу самой себе», – ответила Гвен. – «Для меня честь видеть тебя. Я прошу прощения за то, что не пришла раньше».
«Я поражен тем, что ты вообще смогла прийти», – сказал Кендрик, обхватив ее руку обеими руками. Его голос был таким слабым и хриплым. Девушка потянулась к своему платью и вынула угощение, которое принесла для него. Она просунула его через решетку. Кендрик удивленно посмотрел вниз.
«Сушеная оленина», – сказала она. – «Твоя любимая. Достаточно для того, чтобы придать тебе сил».
Он схватил ее и тут же начал есть оленину, разрывая мясо зубами. Он проглотил ее, изнывая от голода.
Гвен полезла в карман и извлекла оттуда небольшой мех с водой, из которого он немедленно сделал глоток. Затем Гвен потянулась к поясу и схватила свою сумку.
«Я хотела принести тебе что-то сладкое», – сказала она, улыбнувшись. – «Медовые пирожные. Я сама их сделала».
Когда она протянула брату сумку, его глаза наполнились слезами.