Холмс посмотрел на коммерсанта так, словно пожилой джентльмен сошел с ума.
– Как три мушкетера, именно так, – поспешно сказал я, – знаменитые подвески королевы.
Мало кто, кроме меня, знал о крайнем невежестве Холмса в любых областях, не затрагивающих сферу его непосредственных интересов. Художественная литература, как и многое другое, в эту сферу не входила.
– Как говорится, один за всех и все за одного! – вскричал я.
– Какой благородный девиз, Уотсон, – промолвил мой друг, поднимаясь. – Можете быть уверены, мистер Тиффани, я приложу все усилия к тому, чтобы отыскать интересующий вас пояс.
– Я же, в свою очередь, спешу вас заверить, мистер Холмс, что ваши усилия будут щедро вознаграждены. Позвольте прямо сейчас выписать чек на первые расходы.
Холмс с поклоном принял чек, вернул Тиффани цилиндр и проводил гостя до дверей.
– Только подумайте, Холмс, – обратился я другу, когда он вернулся в гостиную, – цепь бриллиантов длиной в семь, а то и в восемь футов!
– Это смотря как Мария-Антуанетта ее носила. Не исключено, что пояс не оборачивался вокруг тела, а просто крепился к талии на манер цепочки, тянущейся до пола.
– Все равно, Холмс, роскошь просто немыслимая.
– Понятно, – протянул сыщик, взяв в руку черную глиняную трубку и персидскую туфлю, источавшую густой аромат табака, который в ней хранился. – Вам уже не терпится заполучить очередной драматический сюжет для рассказа. Задачи и проблемы, стоящие передо мной, для вас, писателя, слишком скучны и неинтересны…
– Все совсем не так, старина, – возразил я. – Я уже достаточно давно знаю вас, чтобы хорошенько усвоить: незначительных деталей не бывает, равно как не бывает и простых задач. Я о другом. Неужели вас не переполняет страстное желание поскорее отправиться на поиски этого сказочного пояса?
– Страстное желание, Уотсон? Перевернуть всю Англию в поисках блестящей побрякушки? Как бы ни был красив Бриллиантовый пояс, ничего хорошего он никому не принес. Его блеск меркнет, если принять во внимание, через сколько рук отупевших от жадности людей он прошел. С ним связаны трагедии, предательство и смерть. Не забывайте об этом.
– «Прекрасное пленяет навсегда», – поспешил я привести слова поэта[4].
На этот раз Холмс не опростоволосился, как с «Тремя мушкетерами» Дюма, и узнал цитату.
– «Великая красота и великая добродетель соседствуют редко», – возразил мне Холмс, приведя слова Петрарки. – Мне очень жаль, что этот Бриллиантовый пояс, некогда принадлежавший французской королеве, навсегда останется пустым символом мирского успеха для каждого, кому выпадет им владеть. В наш промышленный век короли коммерческого мира приобретают подобные безделушки из чистого тщеславия либо тщеславия тех женщин, которым они с показной щедростью преподносят эту мишуру. По мне, лучше будет, чтобы пояс так и остался ненайденным. Так он искусит меньше народу и принесет меньше зла.