В конце сентября Сталин предложил композиторам со всего Советского Союза присылать в Москву свои варианты мелодии. В середине октября пятьдесят четыре композитора, включая узбеков, грузин и нескольких евреев в национальных костюмах, приехали в Москву, чтобы участвовать в конкурсе.
Перед тем как выбирать мелодию, Сталин решил разобраться с текстом. О том, как это происходило, авторы слов нового гимна, Сергей Михалков и Эль-Регистан, подробно рассказали в воспоминаниях. Они остановились в колоссальной сталинской гостинице «Москва». 23 октября поэтов, уже приготовивших первый вариант текста, вызвали в Кремль. Их ждали Молотов и Ворошилов.
– Входите, – сказали они. – Он читает стихи.
Через две минуты позвонил Сталин. Ворошилов дружелюбно улыбнулся и взял Эль-Регистана за руки.
– Товарищ Сталин внес небольшую правку, – сообщил Ворошилов.
Эти слова Михалкову и Эль-Регистану в последующие две недели пришлось слышать еще много раз.
Тем временем Молотов, который, как всегда, был чем-то недоволен, предложил собственные изменения:
– Вы должны добавить кое-какие мысли о мире. Не знаю где, но это необходимо сделать.
– Мы выделим вам комнату, – сказал Ворошилов и приказал помощнику: – Комната должна быть теплой. Напоите их чаем, чтобы они не начали пить что-нибудь более крепкое! И не отпускайте, пока не закончат.
Поэты просидели над текстом четыре часа.
– Нам нужно еще поработать вечером, – наконец объявил Михалков.
– Мы не можем ждать, – резко ответил Вячеслав Молотов.
Уходя, поэты услышали, как он приказал: «Отнесите это Сталину».
Без четверти двенадцать Сталин атаковал новый вариант, вооружившись красным карандашом. Он отправил переделанный текст Молотову и Ворошилову с пометкой: «Посмотрите на это. Согласны?»
26 октября Климент Ворошилов терпеливо прослушал тридцать вариантов гимна в Большом Бетховенском зале. Неожиданно появился Сталин. С его приходом все пошло значительно быстрее. На этом удивительном совещании Сталин, Ворошилов и Берия обсуждали музыку с Шостаковичем и Прокофьевым. Потом пришли Михалков и Эль-Регистан.
Сталин был в новой маршальской форме. Вождь, как всегда, ходил по проходу и вносил предложения. Потом он пришел к выводу, что без оркестра выбрать трудно. В конце концов он дал еще пять дней на подготовку дополнительных вариантов гимна, после чего попрощался и удалился.
В три часа ночи поэтов разбудил Александр Поскребышев. С ними хотел переговорить сам Сталин. Иосиф Виссарионович считал себя, конечно, и самым лучшим поэтом. Он сказал, что сейчас текст ему нравится, но добавил, что он слишком неяркий и короткий. Сталин попросил добавить еще куплет. В нем должна прославляться Красная армия, «разгромившая фашистские орды».