Шмидт сделал было слабую попытку протестовать.
— Понятия не имею, майне герр, о чем это вы говорите!
Шавасс наклонился к нему и холодно произнес:
— У меня не так много времени, поэтому сейчас я расставлю все точки над «и». Даю тебе десять секунд, чтобы собраться с духом. Если признания не последует, боюсь, придется сломать тебе левую кисть. Если и это не поможет, придется то же сделать с правой.
Капли пота покатились у Шмидта по лбу, губы отвисли.
— Но я не смею ничего говорить, майн герр. Если я раскрою рот, он меня прикончит.
— Кто? — спросил Хардт, быстро пересекая комнату и становясь за спиной Шмидта.
Проводник с ужасом посмотрел вверх, и глаза его округлились.
— Инспектор Штайнер, — выдавил он.
— Так я и думал, — произнес Шавасс. — Ну, вот мы и поехали в нужную сторону. — Он снова наклонился к проводнику, и глаза его принялись буравить его перепуганное лицо. — Человек, которого убили в моем купе — это тот, который сел на поезд в Оснабрюке?
Лицо Шмидта конвульсивно подергивалось.
— Нет, майн герр, — торопливо, со странными всхлипами ответил он.
— Тогда кто это был?
Похоже, у Шмидта от страха пересохло во рту, когда он снова заговорил, то из горла вылетел прерывистый шепот.
— Это тот, которого Штайнер и доктор Крюгер втащили на носилках.
— Может быть, было нечто особенное в этом человеке, когда его впихивали в поезд? — спросил Шавасс. Он грубо приподнял Шмидта за отвороты халата. — Ну, отвечай!
— Он был мертв, майн герр! — простонал Шмидт, рухнув обратно в кресло.
Со вздохом удовлетворения Шавасс выпрямился.
— Так я и думал. Была одна деталь, которая не вписывалась в общую картину. Но в то время, когда я его осматривал, я был под наркотиком и не понял, в чем дело. И только, когда мы ехали сюда, я вдруг вспомнил. Пальцы трупа скрючились, и тело было окоченевшим.
— Человек уже несколько часов был мертв? — спросил Хардт.
— Конечно, — воскликнул Шавасс. — Не знаю, кто это. Наверное, какой-нибудь бродяга, труп которого Штайнеру поставил Крюгер. Они с полицейским на Рейне сели в поезд, заставили Шмидта отравить мой кофе и ждали в моем купе, пока в него не вошел настоящий Мюллер.
— Значит, именно Мюллер был тем самым человеком, которого вынесли в Гамбурге на носилках?
— Получается, Мюллер. Все было сработано чисто и аккуратно. Устранив меня, они наложили лапы на Мюллера. Вероятнее всего, они намереваются спокойно вытянуть у него всю информацию. Да, именно так: спокойно, никуда не торопясь.
— Интересно, куда его оттащили? — пробормотал Хардт.
Шавасс задумался, внезапно ему в голову пришла мысль.