– Возможно, но…
Она подняла руку.
– Не надо. Давайте поговорим о чем-нибудь другом. Такое замечательное утро. Я не хочу обсуждать все эти неприятные вещи.
Макс тоже не желал продолжать разговор на эту тему и с готовностью повиновался.
– Хорошо. О чем бы вы хотели поговорить?
– Расскажите мне о поместье Эспли, – произнесла она после некоторого раздумья. – Как много из того, что мы видим, принадлежит Хаверстонам?
– Все, что находится перед нами, и больше, – ответил он, предлагая Анне руку, чтобы продолжить прогулку.
Он рассказал ей все, что ему было известно о семействе маркиза и о Колдуэлл-Мэноре, поддерживая ровный поток информации и, возможно, ради большей драматичности приукрашивая время от времени факты. Так продолжалось до тех пор, пока они не вернулись к дому.
Они расстались у подножия задней лестницы, и Макс, обдумывая события этого утра, подождал, пока Анна не скроется в дверях.
«Что сделано, то сделано» – эти слова не покидали его. Он не мог не задаваться вопросом, может ли то, что он сделал, быть исправлено простым «Мне жаль»?
Время может восстановить утраченное доверие. Утренние прогулки на солнце, разговоры в библиотеке – этому способствовала каждая минута, проведенная вместе. Но он хотел чего-то большего, чем медленное продвижение. Он хотел искупить свою вину перед ней.
Нужен был какой-то поступок. И, похоже, он знал, какой именно.
Макс постучал в дверь кабинета Люсьена, затем вошел, не дожидаясь ответа.
– Какого черта в такое прекрасное утро ты сидишь здесь, как крот?
Люсьен оторвался от работы и заморгал, как человек, перенастраивающий фокус. Он перевел взгляд с Макса на часы, стоящие на каминной полке, затем снова посмотрел на него с преувеличенно удивленным видом.
– О чем ты?
Макс уселся на свое любимое место напротив стола Люсьена, игнорируя невысказанный вопрос, почему он сам на ногах в столь ранний час.
– Чем ты занимаешься?
– О! – Люсьен нахмурился, глядя на бумагу, лежавшую перед ним. – Пишу письмо тетушке Гвен, в котором пытаюсь объяснить, почему я не могу привезти ее новообретенную племянницу в Лондон.
Макс подумал о том, что ему известно о грозной тетушке Люсьена.
– Удачи тебе.
– Спасибо. Тебе что-то нужно?
– Да. У тебя ведь есть лисья гончая, не так ли? У нее недавно были щенки?
– Есть. – Люсьен расслабился, откинувшись на спинку стула. – Она ощенилась.
– Ты не продашь мне одного щенка?
– Нет, разумеется, не продам.
– Превосх… – Макс удивленно вскинул брови. – Прошу прощения?
– В твоем городском доме не найдется места для гончей, – фыркнул Люсьен.
– А-а. Нет, это не для меня. Это для твоей сестры.